В начале 90-х судьба занесла меня в первый и последний раз в США, где я
провел всего несколько дней. Я сидел в открытом баре города Провиденса и
потягивал пивко. До отлета на Родину у меня было больше суток.
За соседним столиком сидела, видимо, семья из трех человек. Лысоватый
мускулистый негр лет пятидесяти, белая женщина в районе тридцати пяти
годков и совершенно белый мальчонка лет пяти. Из чего можно было сделать
вывод, что родным сыном он негру не является. Мальчишка потягивал через
соломинку какой-то коктейль, взрослые прикладывались к напитку, по цвету
напоминающему виски.
Пикантность всей этой ситуации придавала одна деталь: женщина при первой
возможности (то есть незаметно для своего спутника) изучающее
поглядывала на меня. Она выглядела совсем недурно, но мне трудно было
представить, какой я с этого в данном моменте или в перспективе могу
иметь толк. В общем, все это меня стало как-то напрягать, и я решил
свалить отсюда.
Она как будто угадала мое намерение, что-то сказала своему негру, тот
кивнул, и женщина со стаканом в руке, мило улыбаясь, направилась, к
моему столику.
- Хэлло, мне кажется, вы из России, – сказала она полувопросительно и
по-английски.
- Йес, - лаконично ответил я.
- То есть мы можем говорить по-русски? – спросила она теперь по-русски с
легким американским акцентом.
- Безусловно.
Оказалось, ее звали Анна.
- Джонни! – Она обернулась к своему столику и жестом руки подозвала
мальчика к нам.
Тот подбежал, вытянулся в струнку и вопросительно посмотрел на мать.
- Этот дядя из России и говорит по-русски.
- Меня зовут Джонни, мне четыре года, я люблю Америку и верю в Бога, -
отрапортовал он по-русски с несколько большим, нежели у матери акцентом.
Я счел возможным слегка потрепать его по белым кудряшкам, после чего
мать отправила его назад.
- Очаровательный малыш, - сделал я дежурный комплимент.
Анна в ответ как-то печально вздохнула.
- Давно в Америке?
- Всего несколько дней и уже завтра улетаю.
- Вот вы-то мне и нужны, - загадочно и с видимым удовлетворением сказала
она. В ответ на мой вопросительный взгляд Анна пояснила: - Мне надо
высказаться перед незнакомым мне человеком, которого я больше никогда не
увижу. Вы согласны меня выслушать? – с тревогой в голосе спросила она.
- Конечно!
- Особо я о своей жизни распространяться не буду и сразу перейду к
главному. Я приехала в Америку за счастьем, а угодила в бордель.
- А разве в Америке проституция не запрещена?
- В отдельных штатах – нет, в нашем Род-Айленде, например.
- Так вы до сих пор…
- Нет-нет, как только я вышла за Сэма, - она кивнула в сторону своего
негра, - то стала просто домохозяйкой. Сэм – дальнобойщик, а
дальнобойщики в Штатах здорово зарабатывают.
- А он знает о вашем прошлом?
- Знает, - спокойно ответила она. – Дальнобойщики постоянно имеют дело с
дорожными проститутками, для них это обычные женщины. Что уж говорить о
проститутке из борделя – для них это вообще высший сорт женщин. Но
выбрал он меня не поэтому. Дело в том, что я – русская, а русские жены
тут в большой цене. И он взял меня даже вместе с Джонни.
- А Джонни откуда взялся?
Женщина опять печально вздохнула:
- Вот об этом я и хотела рассказать. Около пяти лет назад меня вызвала
хозяйка и сказала, что для меня есть особое задание. Даже исключительное
задание. Парень, которого скоро посадят на электрический стул, выказал
последнее желание: провести ночь с женщиной.
Я не смог сдержать усмешки:
- Да разве такое возможно в Америке?
- Вот в Америке как раз и возможно, но только надо очень много
заплатить. Очень много - и этот парень заплатил. Ну а законом, конечно,
это запрещено. Смертная казнь в Род-Айленде не используется, - после
паузы продолжила она, - и меня посадили в фургон и повезли в соседний
Коннектикут, в федеральную тюрьму Данберри, где и должна была состояться
казнь. – Тут Анна замолчала надолго. – Он оказался молод и красив и, как
тут же выяснилось, русский. И я сразу решила не предохраняться.
- А Сэм знает об этом?
- Об этом не знает никто. - Она твердо посмотрела мне в глаза. – Но
придет время, и мой мальчик узнает, кто его настоящий отец. – Анна
повернулась к своему столу. – Джонни!
Мальчик тут же подбежал.
- Мы уходим, попрощайся с дядей.
- Меня зовут Джонни, мне четыре года, я люблю Америку и верую в Бога!