СВАДЬБА - 85
…В городке нашем жизнь всегда шла не шатко - не валко. Законодательно -
инициативный дристос правительства затрагивал нашу жизнь лишь в малой
степени. Но в далеком уже 85-ом случилось страшное: приняли
антиалкогольный указ. Привычное к правительственной дури, население в
городе сначала не придало должного значения этому событию, но потом
произошла трагедия. Исчезла Водка. То есть, конечно, нет - совсем
исчезнуть - это никакой фантазии не хватит, но в свободной продаже ее не
стало. Выстроились длиннющие очереди, в домоуправлениях выдавались
талоны (по две бутылки водки в месяц определило правительство на
взрослого члена семьи - интересно, как рассчитывалось количество это?),
расцвели самогонщики и перекупщики, по городу ночью разъезжали ушлые
«таксисты», частники, как их называли, доверху заполненные бутлеггерским
леваком по 15-ти рублей за бутылек. Вчерашние интеллигенты, в день
выпивающие граммов 50, не более, обменивались адресами явочных квартир -
«шланбоев»: «Общагу на Крупской знаете? Заходите, вахтеру говорите, что
к Машке из седьмой… К ней и ночью пустят. Поднимаетесь на второй этаж,
налево по коридору, там - закуток, в него, и - сразу направо! Седьмая
дверь. Стучитесь, говорите… Она по двенадцать рублей отпускает… Очень
хорошая… Водка…». Даже пароли были…
Город украсился омерзительными плакатами, почему-то очень низкого
типографского качества, пропагандирующими трезвый образ жизни - лично
меня, тогда - 12-ти летнего, больше всего «добивал» один: Черным
силуэтом нарисована беременная баба, с непропорционально большим (даже
для беременной) животом. На желтом фоне. Баба «опускает» в себя рюмку
водяры. Капли по пищеводу идут вниз, трансформируясь из капель в пули, а
из пуль - в эдакие авиабомбы. Авиабомбы имеют цель - в животе, как на
рентгене, нарисован вполне созревший эмбрион человека (у художника,
видно, не хватало места детализировать его - отсюда чудовищные размеры
живота!), взятый в… прицел. Типа, как в «оптике». Внизу -
душещипательная подпись - «Опомнись! Ты убиваешь не только свою жизнь!».
Не знаю, может он и имел мощное пропагандистское воздействие, но мне,
в силу юного возраста тогда вообще не знавшего, что такое - спиртное,
хотелось блевать при виде данного плакатика! Что же испытывали мужики с
бодуна…
Тогда же, в рамках указанной пропаганды, «вошли в моду» безалкогольные
свадьбы и поминки. О поминках - как-нибудь в другой раз, свидетелем
подобного извращения тоже пришлось быть, а вот о свадьбе - особо…
Моя юная соседка снизу, будучи старше меня лет на семь, решила, что
пора! И жених есть, и все остальное, вроде… Поскольку невеста, о ту
пору, была маленько на сносях, а родители и той, и другой стороны
принадлежали к одному социальному классу, и жених был не против -
договорились быстро. И по деньгам (расходы на свадьбу и приданное), и
кто где жить будет - тоже вроде разошлись легко. Короче, молодые подали
заявление, и стали ждать, когда придет час их легитимного совокупления
на супружеском ложе, пусть даже под сопение престарелой бабушки невесты,
так как жить предполагалось у нее (невесты). Вот тут-то и появился Змей
- искуситель в обличье комсомольского массовика- затейника, только без
баяна.
Суть его предложения была проста, как бейсбольная бита: напомнив сначала
молодым о том, что оба они (обе, обои?) - комсомольцы, предложил,
гаденыш, в ознаменование трех месяцев со дня принятия Указа, устроить
безалкогольную свадьбу. Ну, а поскольку такая жертва не может остаться
незамеченной и не вознагражденной, пообещал молодым взамен - квартиру -
«двушку» в новом строящемся доме - через год. «Честное комсомольское! »
- даже место будущего дома показал.
Здесь надо сделать оговорку для совсем молодого поколения. Нет, что
такое - купить квартиру - это вы хорошо знаете, это - Событие до сих
пор. Не менее важное, чем тогда - получить. Но тогда население, в
большинстве своем, по определенным причинам, очень верило властям.
Очень. Несмотря ни на что. Если сказали, что дадут, значит - дадут. Это
- трудно объяснить сейчас…(((
…Родственники, как настоящие, так и - будущие, собрались на семейный
совет - репу чесать.
…Слово имел будущий тесть, отец невесты, соответственно. Он был
лаконичен, и излагал мысли, как Заратустра:
- Бабка долго не проживет. Дед уже окочурился. Но мы с матерью
(исполненный ненависти взгляд на располневшую «будущую тещу») будем
мешать молодым…
Далее слово взял отец жениха, свекр. Он был прагматичен и краток:
- А не наебет?! - все задумались.
«Тесть» открыл бутылку и налил мужчинам: - Не должен. Я его, сученка
такого, с малолетства знаю… (это - про массовика). И сразу выпил,
многозначительно помолчав.
- Квартира нужна, слов нет - у нас на заводе щас лет двадцать ждать
будут…. - продолжил свекр.
Тут надо как раз вернуться к описанию социального класса, к которому
принадлежали все присутствующие. Дело в том, что все они были недавними
выходцами из деревни. Да-да! Натурально, из деревни! Поэтому:
а) Активно поддерживали традиции самогоноварения (даже в другие,
совершенно благополучные годы);
б) Совершенно не понимали, что за свадьба - без «сивухи»?
И именно эта туга - тревога теснила души как мужчин, так и женщин:
родственникам-то всем - не объяснишь! Почему это вдруг они должны
«Дюшес» хлестать?! А и объяснишь - все в совладельцы запишутся, и при
случае - напомнят!
Решили. И к нам, как к соседям сверху, на следующий день пришли послы.
Так мол, и так, салфет вашей милости, просим по-соседски помочь: Мы у
вас размещаем бутылочку самогона, а может - две, если успеем (литров по
30 каждая, кстати!). А вы - впускаете наших гостей, конспиративно
поднимающихся к вам, и - угощаете их! Денежные посулы тогда были не
развиты, и все строилось просто на добрых взаимоотношениях.
Согласились…
Наступил день свадьбы. Ровно в пять утра в дверь позвонили. Это был отец
невесты. Тщательно конспирируясь даже от соседей (воспитанное в жестких
условиях соглядатайства поколение!), он приволок бутыль, и два чайника.
В третий, наш, предполагалось налить чай, для обмана проверяющих, коли
такие будут. После того, как бутыль была достаточно законспирирована,
согласно его эстетическим требованиям, он отбыл, и наступило затишье,
где-то до часа дня.
…Кавалькада, после обычных свадебных «закидонов», отбыла в ЗАГС
(невесту-то из нашего подъезда забирали).
А вот при возвращении едва не произошел казус, который мог стоить
провала всей операции:
…В нашем доме проживал тогда некий ханурик - дядя Миша-артиллерист.
За 15 лет своей жизни там я его ни разу трезвым не видел, царство ему
небесное! Увидев подъезжающий эскорт, дядя Миша сообразил веревочку
перед подъездом, другой конец которой разделил с глухонемым дедом
Серегой.
Свадьба подъехала. Шутки - прибаутки, частушки и предложение выпить
дюшес оставили дядю Мишу равнодушным. Он требовал за свою «цитадель»
водки. И ничего, кроме водки. Как на беду, подвалили комсомольцы, в
количестве трех человек, включая массовика, на сей раз - с баяном.
Четвертым был оператор с профессиональной камерой, «Телевизионщик», как
его окрестили…
Теща, понимая, что в такой ситуации водку предлагать нельзя, и уже
выпившая сама где-то отнюдь не Дюшеса, шлепала губами в ухо дяди Миши:
- Миш! Ну ты зайди попозже! Я тебя отблагодарю! Я всех отблагодарю! А
для тебя у меня специально припасено… - и т.д. Объяснить всю подоплеку
событий не было у нее не сил, ни времени - комсомолец дозором стоял
сзади… Дядя Миша же, подозревая нехорошее, отпускать веревочку ни в
какую не хотел. Процесс застопорился. Кое-кто из деревенских
родственников уже засучивал рукава, со словами: «Да я этого ханыгу щас
соплей перешибу! ». Вообщем, назревал совершенно безалкогольный скандал.
Положение спас младший брат невесты - года на два меня постарше - он
взял бутылку Дюшеса, демонстративно продефилировал перед камерой, и,
держа ее, едва ни лентой перевязанную, вручил дяде Мише, со словами:
- Дядя Миш! У нас - безалкогольная свадьба. Мы хотим, чтоб и ты больше
не пил. Не надо тебе этого, дядь Миш! Вот, возьми, пожалуйста! Это тебе
- от нас. Пей лучше это… - и так далее. Оператор аж зашелся от восторга,
камера крупным планом кажет дядю Мишу, и вручающего ему бутылку Дюшеса
румяного мАлого, оператор для памяти наговаривает в микрофон какой-то
текст - дескать, вот, граждане, видите, какая высокая сознательность, и
т.д., и т.п.….
А дядя Миша перед камерой - сробел. Взял бутылку дюшеса, и - веревочку
выпустил. Теперь представьте: дядя Миша, крупным планом, обводит
взглядом свадьбу - понимает, что наебали, но понимает, что и сделать
ничего не может, при этом в камеру лыбится щербатым ртом; дед Серега,
глухонемой, который сразу просек кидок, хотя в обычной жизни ему не
удавалось объяснить, с какого конца сигарету прикуривать надо - гукает,
мекает, и рукой неприличные жесты показывает… Вообщем, веселуха!
…Свадьба вползла в подъезд.
Видимо, дяде Мише кто-то все-таки всунул денежку - потому как дядя Миша
исчез на час, а через час вернулся в обнимку с дедом Серегой, который
все так же гукал и мекал, и показывал непристойные жесты, но уже без
видимых причин, и - пьяный. В руках у дяди Миши была початая пол-литра,
прихлебывая из которой, он встал посередь двора, и всему дому сообщил,
что он вступал в половые сношения с матерью невесты, с ее папой, и ей
самой. Также поведал радостным согражданам дядя Миша, что с бабушкой
ихней он имел анальный секс, а всю свадьбу в совокупности видел на своем
половом органе, да еще и вертел непотребно, поскольку эти жмоты и
скупердяи даже самогона, который сами гонят каждый день, на опохмелку,
суки, не нальют! А виноват во всех бедах, неожиданно завершил
разоблачение дядя Миша, некто «Мишка - меченый», лысый мужской половой
орган, который при этом сосал у дяди Миши, и его Раиса Максимовна тоже
(больше всего позабавило, что в плохо членораздельном панегирике дяди
Миши словосочетание «Раиса Максимовна» прозвучало предельно четко!).
…В подъезде о ту пору тоже было весело. Коренастые мужики, с
натруженными добыванием непростого хлеба темного цвета лапами размером с
тефалевскую сковороду, дивясь самим себе, осторожно сжимали стакашки с
«Дюшесом», и стеснительно улыбались, когда массовик - он перетягивал на
себя роль «безалкогольного тамады» - предлагал орать «Сладко! » вместо
привычного - «Горько! »…
Ушлая теща успела, тем не менее, со всеми провести ликбез. И когда
прозвучал робкий голос - «А не пойти ли покурить, освежиться, так
сказать?! » - предложение было встречено небывалым энтузиазмом даже
среди абсолютно некурящих людей (ничто так не объединяет в России
общество, как массовый запрет чего - либо!).
Технология была проста: пятеро отвлекают массовика и его ососков - один
пьет! Вся свадьба перебывала в нашей квартире, какие пылкие тосты там
произносились, е! Не то, что под «Дюшес»! :о)) Но меня позабавил один
перец, который также едва не испортил мероприятие: он один был ОЧЕНЬ
культурный, всем своим видом показывающий, что среди присутствующих
мужланов он один знает, зачем к вилке еще подают нож. Кстати, нож,
который ему не подали, он скоммуниздил с общего мясного блюда. Так вот:
он накладывал себе полную тарелку, аккуратно съедал половину, после
чего, поправив галстук, шел к нам, наливал себе сам, молча, пол -
стакана самогона, выпивал (молча), - я тока видел, как двигался кадык на
его шее - снова поправлял галстук, и - шел обратно, доедать вторую
половину тарелки. Потом снова накладывал. В очередной раз, наложив, он,
аккуратно пристроил вилку с краденым ножом, и также аккуратно упал
мордой в наложенное, забыв поправить галстук…
Рядом подхватились: - Иван Сергеевичу - плохо! У него - подагра, и язва
желудка! - зашептали демонстративно вокруг. Комсомолец напрягся. И.С.
взяли под руки, и стали энергично вести в спальню, дабы оказать «первую
медицинскую помощь». На пути «скорой» незатейливым грибом вырос
массовик, втянул воздух - и, в ожидании разъяснений, замер. Воцарилась
гробовая тишина.
- Иван Сергеичу плохо. Подагра у него, и - камни… - тихо пискнула теща.
- Дыхни! - приказал массовик, не обращая внимание на диагноз тещи.
- А ты-ы кто-о та-а-акой, ма-а-аленький пиздю-у-ук с ба-а-яном???! -
логично удивился, чуть качнувшись и пьяно растягивая слова, Иван Сергеич.
Тишина стала просто мертвой. Было слышно, как бьется в гневе
комсомольское сердце массовика, и как в квартире выше кто-то произносит
здравницу за молодых…
- С собой протащил! - опомнилась теща - Из-под стола наливал!! Что ж ты,
блядь такая в галстуке, делаешь??! Меня перед всем честным народом
опозорить хочешь??!!! - накинулась она на слабо соображавшего Иван
Сергеича - За ними, сволочами, рази за всеми усмотришь??! Так и норовят
протащить, суки алкогольные - на страну-то им наплевать! - заранее
предупреждая дальнейшие эксцессы, заголосила теща, не забывая
подталкивать ослабевшего И.С. к спальне.
- Не-ет, но кто-о он та-а-акой?!! - ревел Иван Сергеич.
- Хуй простой, трезвый, заводной! - нашлась в нехитрой рифме теща - Не
то, что ты, мудила, дочке моей всю жисть испохабить… - и крики удалились
в спальню. Кто-то демонстративно налил себе «Дюшеса». И - выпил, как
будто это был первач.
К посуровевшему массовику подошла бабушка невесты: «Слышь, сынок, сыграл
бы нам, а? Я уж семь лет, с тех пор как дедушка-то мой помер, баяна не
слышала! Вот эту знаешь - мой ее очень любил…» - массовика увлекли, и
через некоторое время разудалый баян вновь озвучивал свадьбу…
ЭПИЛОГ: «Массовик», кстати, бывший теперь, с тех пор - друг семьи!
Ребенку первому - крестный, комсомолец!
…А квартиру молодым так и не дали - дали только комнату. Но не из-за
пьяной безалкогольной свадьбы, а, наверно, не смогли просто!
Не хватило - квартир у правительства…