К моим знакомым преподам из нашего института в 1989 году по программе
"руки через океан" приехал 50-летний учитель из Аризоны (а может, из
Арканзаса или Айовы). Разумеется, его приняли со всем возможным
пиететом: была раздобыдена даже красная икра, к которой гость отнёсся
весьма прохладно, как и к борщам, запечённой под дефицитным майонезом
столь же дефицитной курице и газировке "Буратино" – водку и вообще
спиртное американец не пил, а также шокировал наших людей тем, что ни в
какую погоду не разувался – по квартире всегда ходил в том, в чём и по
улице. Янки вручили отдельный ключ, показали его комнату и выпустили в
мир. Он (славист, разумеется) прилично спикал по-русски, ходил, куда
хотел (в основном, конечно, на кафедры английского языка в обоих наших
институтах, где был нарасхват), и возвращался, когда хотел. И вот
однажды наши, вернувшись домой после него, испытали реальный шок: Крэгг
сидел на кухне, пластал палку колбасы за два двацать (без талонов,
естественно, купленой – кто бы дал пиндосу непрописанному талонов. По
талонам была настоящая колбаса по два девяносто) ломтями в ладонь
толщиной и метал её без хлеба и без лука со скоростью кухонного
комбайна. На вопрос охуевших русских дикарей, что его заставляет с таким
упоением пожирать этот продукт, ответил, что у них в Огайо колбасу из
мяса за 40 центов килограмм ни в жисть не купишь...