Нет, ну в общем, Бараныч был нормальным парнем, не ботаником. Среднего
роста, бараьего веса, с очень подходящей его габаритам фамилией. Но
постоянно попадал в какие-то сомнительные приключения. Трудно понять, то
ли ему везло, то ли не везло... Решайте сами.
В тот раз, в Пскове, когда были учебные прыжки, у него десантный парашют
не раскрылся. Ну, конечно, в итоге раскрылся, но командир поседел за
пару минут. Весом-то Бараныч не вышел. Но его, по недосмотру, все равно
отправили прыгать. Вместо положенных трех секунд парашют раскрылся на
пару секунд позже. А с 800 метров-то каждая секунда на счету. Короче, до
земли метров сто оставалось. Как выжил? Хрен знает. Наверное, полное
отсутствие лишних килограммов помогло.
Потом с девчонкой его в кино накрыли. Нет, ну надо же удумать такое! Ну
ладно бы тихонько сделали друг другу приятное на последнем ряду, так
нет: громко, с криками, вздохами, стонами. Ну, свет конечно включили, а
там такое! Милицию вызвали, та военный патруль, те обзавидовались, но
сообщили в часть, ну а там губа – как положено. Да, конечно, прослыл в
учебке Бараныч сексуальным террористом, героем. Но кончить-то не успел…
А вот в этот раз чуть не огреб Бараныч пиздюлей по полной программе.
Дедушку обидел. Пообещал и не сделал. Не важно чего пообещал. Главное –
не сделал. А дедушки это не любят: как это так - не сделал, раз обещал!
Значит надо научить держать слово. И дал дедушка Баранычу послушание:
ногами встать на спинку кровати, а руками взяться за другую спинку этой
же самой кровати. И так вот висеть. А как только коснется Бараныч самой
кровати – так ему дедушкв пиздюлей-то и навешает.
Ну проникся, естественно, Бараныч такой перспективой – и висит себе
потихоньку, терпение дедушкино испытывает. Подлец! - оно же не
резиновое! У дедушки уж руки чешутся, а у Бараныча - не разжимаются. Ну
вес-то маленький, чего же не повисеть-то! Дедушке как-то неудобно перед
всей ротой взять и прервать послушание. Но он же старенький уже,
мудрый… Решил Бараныча хитростью взять.
- Вот висишь ты Бараныч уже хуй знает сколько и думаешь, наверное, что
дедушка полный пидорас. Так ведь?
Ну у Бараныча-то руки ноги устали, а мозги пока нет. Понял он, что
вопрос-то с подвохом. И даже догадался, что послушание прервется самым
предсказуемым образом, если он положительно ответит на поставленный
вопрос.
- Да нет, - говорит,- не думаю…
А дедушка не унимается, он же старенький, ему уже к делу приступить
хочется поскорее. Настаивает:
- Да ты честно скажи, Бараныч, думаешь ведь. Скажи правду! Скажи, что я
пидорас, и я тебе ничего не сделаю.
- Да нет, - держится Бараныч из последних сил, - не думаю.
- Да ведь думаешь, думаешь, - уговаривает дедушка, - скажи правду,
ничего тебе и не будет.
Ну тут уж Бараныч понял, что есть ШАНС прекратить все это дело и
воспользоваться предложением дедушки. Но врожденная, или
благоприобретенная в соответствующих обстоятельствах, дипломатия
заставила-таки напрячься его мозги и найти наиболее подходящий
нейтральный ответ, рассчитанный на остатки благородства дедушки:
- НУ, УЖЕ НАЧИНАЮ ПОТИХОНЕЧКУ ДУМАТЬ…
Все обошлось на этот раз. Дедушка ведь тоже слово давал…
P.S. Дедушки, вы там в фонтанах-то поосторожней, а то мы уже тоже
начинаем потихонечку думать…
Сэмэл Сэмэлыч