Первой из остальных за шестое навеяло. Это там, где автор
неосмотрительно наезжал на толстуху, оказавшуюся впоследствие
"соотечественницей".
Нечто подобное приключилось и со мной буквально за пару часов до
прочтения этой самой истории.
Спускаемся с коллегой в лифте, чтобы пойти на обед. Разговор естественно
о прекрасной половине. Разумеется, на русском. Рассказываю о своих
наблюдениях, что наиболее хорошенькие ездят в Фольксвагенах, а не в БМВ
и Мерседесах. Отступление: Анжелес с пригородами - сплошные автомобили,
живого человека на улицах не увидишь.
С нами в лифте американка примерно тридцатилетнего возраста. Не толстая
и не то, чтобы откровенно уродливая, но страшная, как большинство:
лошадиное лицо, длиннющий носяра и т. д. Чтобы у коллеги не возникло
ненужных ассоциаций, после фразы "самые красивые" делаю пояснение "к ней
это, конечно, не относится". Говорю не меняя интонации и не глядя в ее
сторону. И вот на этой фразе она поворачивает голову и устремляет на
меня полный ненависти взгляд. Хотя до этого стояла, отстраненно
уставившись в пол. Продолжает молчать. У меня тоже ни один мускул не
дрогнул, продолжаю разговор. Коллега молчит. Видно, что обратил внимание
на ее реакцию. Выходим из лифта. Он почему-то вспоминает о том, как
однажды наехал на каких-то грязных бомжей, оказавшихся впоследствии
русскими (очень редкий случай).
Это я к чему? Чувство вины, конечно, разное, но по-спринтерски
преодолевать пешеходный переход на месте того мужика из Ну-ірка я бы не
стал. Свободная страна. Свобода демонстрировать толстые ляжки, но и
свобода мнений, однако.