Неее, Сашка не бабник, нет - женолюб просто. Ну и я, если кто спросит,
просто мимо проходил. Так что, когда мы вечером спустились с третьего
этажа полтавского интуристовского мотеля "Полтава" в интуристовский бар
того же интуристовского мотеля, так мы не за девками, нет. Ни боже мой.
Мы погулять вышли. Кстати, я уже говорил, что бар был интуристовским?
Да? Ну, гляди-ка, и кода тока успел в трех словах столько рассказать?
А что мы в бар не за девками пошли говорил? Говорил? Так это подчеркнуть
никогда не вредно. Жена тоже ведь по интернету шастает.
Так вот пришли мы в бар, сидим. На девок не смотрим. Журналы
разглядываем. Которые девки подмышкой держат, стоя в очереди. Четыре
подмышки и два журнала. "Иностранная литература", между прочим. А какой
еще журнал должна воспитанная девушка держать подмышкой в интуристовском
баре интуристовского мотеля? Плейбой же тогда фиг достанешь. Но
"Иностранная литература" тоже ничего - подходяще. Познакомились, короче.
Из моих знакомых мужиков ни один бы такой повод для знакомства не
упустил. Ни один.
Девченки на редкость приличными оказались: в номер ни-ни, не пошли:
только до дома проводить разрешили. А я, собственно, и не предлагал в
номер. Это Сашка все напросился чаю попить. А ведь швейцар на входе
честно предупреждал: опоздаете, после часу придете, ни в жизнь в номер
не пущу. Без полбанки.
мы ему целую принесли. Но в два. Подошли к дверям, смотрим замок висит и
нет никого. Звонили в звонок, стучали ногой. Честный швейцар: сказал ни
пущу и не пускает. Без полбанки. У нас-то - целая. Ополовинили, чтоб
швейцарского слова не нарушать. Обошли вокруг мотеля. Ни души и ни
звука. Только в одном номере на втором этаже свет горит. В тишине. И
холодно блять (очень). И снег пошел.
Сашка подумал и говорит:
- Давай по перилам на второй этаж слазим, в номер постучим и попросим
швейцара позвать.
- Не, - говорю, Саша, - ты через полуметровый заборчик палисадника уже
не перелезешь, а не то что на второй этаж "по перильцам". Я, кстати,
тоже.
- Плохо, - говорит этот обормот, - ты меня знаешь. Нет таких высот,
которые не взяли бы большевики два пьяных идиота.
- Знаю я тебя хорошо, - соврал я, - стой тут, а я пойду попробую по
телефону до мотеля дозвониться, я тут телефон-автомат видел возле входа.
Дурак. Знал ведь, что его привязать надо было. Каким-нибудь только не
морским узлом. Потомушто морской этот мореман в легкую перекусит.
В общем, когда я недозвонившись обратно пришел, Сашка уже в балконную
дверь барабанил. Того самого номера в котором свет горел. Через
штакетник перелез, палисадник с деревьями преодолел и на балкон "по
перильцам" забрался. Недолго стучал. На его стук открылась балконная
дверь и на балкон вылез здоровущий полуголый немец в джинсах. Немца я в
нем сразу признал. Во-первых, рыжий. А во-вторых, он орал по немецки,
когда пытался Сашку с балкона скинуть.
- Жулик, - орал немец, - уходи пока полицию не позвал.
Глупый. Он же по-немецки орал, а Сашка только по-английски чуть-чуть.
Что не забыл продемонстрировать отступая к краю балкона.
- Слышь, бюргер, мотель клозет, бля, - кричал Сашка толкая немца к
двери, - иди к швейцару делать опен.
Вот оно разобщение языков: договориться им не удалось. Сашка все-таки
уступил немецким атакам и слез с балкона обратным ходом, а немец, еще
раз обозвав Сашку жуликом и пообещав вызвать проклятую русскую полицию,
ушел обратно в номер.
- Слушай, Николаич, - спросил я после некоторого замешательства, - а
нафига ты этому фашисту сказал в каком номере мы с тобой живем?
- Так я думал, что он нас пройти пустит, если узнает, что мы в мотеле
остановились.
- Хм. А некоторые, между прочим, на работе подписку давали что с
иностранцами общаться не будут, - сумничал я, - а теперь немец нас
администрации заложит.
- Ага, а некоторые еще зарекались ночью по девкам шастать. Правда в
устной форме, - не остался Сашка в долгу, - чего делать-то будем?
- Пойдем еще раз в дверь позвоним.
Мы позвонили в дверь, постучали, я еще раз позвонил по телефону. С
нулевым результатом. Мы оседлали "спина к спине" ближайшую скамейку и
раздавили оставшиеся полбанки. За разговором и сигаретами рассвело.
- Пойдем, наверно открыли уже, - я спиной толкнул задремавшего друга.
- Твою мать (Я удивлен), - сказал Сашка, подойдя к двери.
- Ни хера себе (Не меньше вашего, сэр), - ответил я.
В "стеклянном" проеме справа от двери не было стекла. Там была дырка.
Большая дырка. Больше чем дверь.
Когда мы вошли в холл интуристовского мотеля "Полтава" откуда-то
появился швейцар.
- Скажите, милейший, живут ли в мотеле немцы, - поинтересовался у него
Сашка.
- А как же, живут и еще как, - обрадовал нас швейцар, - они, почитай, и
не уезжают совсем и номера не сдают. Они на алмазном заводе работают.
Вечером того же дня мы взяли две литровых горилки с перцем, полтавской
колбасы и пошли мириться с немцем. Отличный мужик оказался. И по-русски
после литра совершенно замечательно разговаривал. Или это я с ним
по-немецки, а Сашка на английский переводил? Не помню чего-то. Глицину
штоль выпить? Или все-таки не глицину? Вы как думаете?