Самолечение! - бесхитростная история.
В декабре я простыла. Больницы ненавижу – бесконечные очереди жаждущих
за исцелением убивают меня морально. Нет, уж я лучше сама как-нибудь
исцелюсь!
Заложило ухо, и второе не хочет слушать, что ему говорят.
Я говорю: «Люшенька, возьми в аптечке хвойное масло и закапай мне в
ухо».
Прилегла на правый бок, подставила левое ухо. Люша, со всей
ответственностью, - залила целую пипетку в ухо и говорит: «Давай, мам, и
второе подставляй».
А я говорю: «Погоди, вначале одно прогрею, а то из другого вытечет».
Минута не прошла ещё, но эффект превзошёл все мои ожидания!
Будь-то мне всадили огромный калёный гвоздь в ухо!
Страшенная боль стала отдавать в голову и челюсть!
Я соскочила с ужасом с кровати, хотя до инъекции приготовилась на сон
грядущий, подумав, ни хуя себе – хвойное масло.
Промывка ушей не помогает. Время - 10ч вечера, я, полуголая, - стала
ползать на корячках в прихожей, - моля о помощи всех святых, слёзы
катились градом, Люша и Глава семьи - тоже в ужасе. Моё слабое сердце не
выдерживает инквизиции, корвалол не помогает. Оперативно собрались к
«ушнику» - за 20 км. Слёзы градом, ад продолжается. Попали к дежурному
около 12ч ночи. А кому мы нужны?
Посадив меня и мужа в приёмной, сказала поломойка-пенсионерка: «Ждите».
Лекари стали отмечать чьё – то День рождения. Я вся распухшая от боли и
слёз – проклинала про себя нашу скорую помощь. Муж в негодовании
подходил к «вратам рая» три раза, но Баба – яга с лентяйкой грозно
останавливала его. Минут через 20 вышел этот самый, как мой брат в
детстве говаривал: «Ухо, горло, нос,- пизда и хвост».
Я прошла за ним в надежде на скорейшую помощь,- всё так же всхлипывая и
плача.
Посадил меня этот «пиздахвост» и сам сел напротив, зажав мои коленки
своими костлявыми, и говорит так злобно с ненавистью: «Поверните голову
вправо».
Я повернула, ему, видимо, недостаточно было и говорит ещё злее: « Что, у
вас болезнь
«Хуесона» что ли? – голова не поворачивается»
А я ему говорю: «Не хуесонте, пожалуйста, у меня шейный остеохондроз и я
не могу завернуть голову назад, что я, блядь, сова, что ли какая». И
говорю дальше: «Вы мне ноги освободите – так я повернусь боком»
Он ещё злее, сущий неподоённый, старый, вонючий пёс спрашивает: «Были ли
сопли? »
- Я: «Да».
- Он: « Какие сопли? »
- Я: «Жидкие».
- «Не прикусывайте губу, откройте рот» – говорит мне злобно.
Увидев мои от природы белоснежные зубы, – обмяк, успокоился или же пар у
него весь выкипел, послал меня в дальний угол и стал шептать - слышу ли
я его, ебаного шепталу.
Я говорю: «Я всё слышу, ради Бога, чем обезболить? »
Медсёстры молоденькие не выдержали его издевательств и говорят ему: «Так
вы обезбольте ей, закапайте! ».
Не знаю, какой хуйни они мне залили, но я стала выходить из «врат ада».
Выписывая рецепт, говорит этот горлохвост: « Ревёте, как маленькая».
А я говорю: «Я и так всю жизнь терпела боли молча, даже когда рожала
погодок- дочерей, никто от меня слова не слышал, а сейчас вот целое
наводнение».
Приехав домой, я свернулась клубочком и заснула как невинное дитя, но
всё же последняя мысль была в сознании: «Ни хуя себе – пихтовое масло».