Жизнь сложилась так, что чуть не с малых лет учу других петь (в детском
саду, школе, университете, оперном театре итд.), хотя сам не пою –
сапожник без сапог.
Просто знаю, как это делать, и всегда о работе голоса вольно или
невольно думаю, да наблюдаю, как другие им пользуются.
Будучи солдатом, обратил внимание, что манера подачи устных команд в
армии мне очень напоминает гавканье собак: тот же посыл в голосе, в
общем та же техника исполнения да и эмоциональный заряд, при этом,
видимо, тот же самый. Я не хочу сказать, что это плохо или хорошо. Может
быть, именно такой способ передачи определенной мысли (если, конечно,
слово «мысль» вообще применимо в данном контексте) и хорош для больших
расстояний при маленькой вероятности быть понятым хотя бы наполовину. Не
о том речь.
Мне просто всегда было интересно: понимают ли и другие вокруг меня, что
к ним обращаются на собачьем по сути дела языке, пусть и насыщенном
какими-то гласными и согласными. И вот однажды я получил великолепный
ответ на этот вопрос.
В какой-то огромной воинской части на Дальнем Востоке решили провести
наш (артистов из столицы) концерт прямо под открытым небом. Ночью
состыковали несколько грузовиков с откинутыми вниз бортами – вот вам
сцена. Несколько автомашин и танков (у них аккумуляторы помощнее) зажгли
фары – вот вам отличное освещение. А несколько (в темноте так выглядело)
тысяч солдат расселись по склонам холмов вокруг нас. И с одной из
солдатских групп пришла на концерт и их огромная, с головой, как у
теленка собака. Эта собака сидела близко к сцене и все артисты, похоже,
только на нее и смотрели. Все потом рассказывали, как эта умница
реагировала на шутки, музыку, песни: то одно ухо кверху подымет, то
другое, то назад с удивлением отпрянет итд.
По ходу концерта исполнялась «песня о солдате и приказе» из оперетты
Новикова «Василий Теркин»: «... Ни влюбиться, ни жениться он не может –
нету прав. Ни уехать за границу от любви, как бывший граф...» И вот,
когда наш баритон доходил до слов: «На войне ни дня, ни часа не живет он
без приказа...», я (пианист) должен был вскочить из-за рояля и ему этот
самый приказ «прогавкать»: «Рядовой Теркин, смирнооо! Напра-, нале-,
ооотставить! Круууугом, шаааагом марш! » И Теркин (всегда под бурю
аплодисментов) уходил со сцены, на ходу допевая песню.
Однако на этот раз ни «Теркин» не ушел, ни аплодисментов не было, потому
что случилось другое: когда я вскочил и (подражая моим на всю жизнь
запомнившимся отцам-командирам) «пролаял» все полагающиеся команды,
вслед за мной вскочил на ноги и этот самый теленкоподобный пес, который
все мои команды «Теркину» СЛОВО В СЛОВО немедленно продублировал.
Пожалуй, у него эти команды даже лучше и четче получились, и уж точно
намного громче (хотя ему микрофон, естественно, никто не ставил). Все, -
и в «зале», и на сцене, и за сценой - валялись вверх ногами, и
продолжить концерт удалось только через несколько минут, да и то с
неожиданными взрывами хохота в «неподходящих» местах.
Так я неожиданно получил доказательство схожести вроде бы разных, а по
сути дела, очень близких языков.
Владимир Д.