Учился со мной в аспирантуре, в Праге, парень-ливиец, Али. Внешне он
ничем от выходца с нашего Кавказа не отличался, а по-русски говорил куда
лучше любого азербайджанца. Это конечно, не просто так – высшее
образование Али получил на химфаке Белорусского Государственного, и к
Союзу (к тому времени уже почившему в бозе) он относился исключительно
тепло и с нежностью.
Так хорошо на Великом и Могучем Али говорил уже в девяностых, а вот
когда в середине восьмидесятых он только-только приехал в СССР начинать
студенческую жизнь, знал он по-русски только слово “Да”, слово “Нет”, и
несколько слов матом.
Прилетел тогда Али из Триполи в Москву, а до Минска решил добраться
поездом. О том, что для иностранцев билет на поезд стоил в разы дороже,
Али знал, и хотя с деньгами у него проблем не было, выбрасывать на ветер
он их не любил. Не знаю, как именно он купил обычный билет – попросил ли
кого, сам ли сумел объяснить кассирше, что именно ему надо, - да в те
времена со всем этим и попроще было, паспортов особенно никто не
спрашивал, а внешний вид Али подозрений не вызывал.
Как бы-то ни было, в назначенный час Али сидел в купе поезда, следующего
до Минска. Поезд тронулся, минут через пять зашла проводница. И о чем-то
спросила, как ей казалось, кавказского гостя. Али решил что его просят
предъявить билет, что и сделал. Проводницу это удовлетворило, но,
упаковав билет в свою проводничью папку, она спросила Али о чем-то еще.
Совершенно справедливо Али рассудил, что, с его познаниями русского, он
может выбирать из трех вариантов ответа: “Да”, “Нет” и “Иди нахуй”.
Чем третий ответ для него мог закончиться, Али подозревал, и с милицией
общаться не хотел. Ответ “Да” – конечно вполне вежливый и нейтральный,
но чаще всего требует продолжения беседы, а поскольку продолжить беседу
Али мог только все тем же “Иди нахуй”, то второй вариант для него
неизбежно заканчивался тем же, что и третий. И Али сделал выбор:
- Нэт! - ответил он проводнице, и уставился в окно.
Та несколько удивленно спросила Али о чем-то еще.
- Нэт! – не поворачиваясь, также гордо ответил Али.
Проводница вышла, но минут через пятнадцать постучалась в купе снова, и
снова о чем-то спросила. Понятно, что ничего нового она не услышала,
ушла, и опять ненадолго.
Продолжалась эта бодяга до тех пор, пока Али не решил, что, видимо,
одним “Нэт” от настырной проводницы ему не отделаться. И на очередной
непонятный вопрос, глянул посвирепее на тетку, и прорычал:
- НЭТ, БЛЯ!
... Больше проводница Али до самого Минска не беспокоила. По-моему, даже
билет по приезду ему вернуть побоялась. А что Али? А ничего, так и
доехал до Минска – без постельного белья и без чая.