КАК ОДИН ПУДЕЛЬ ДВУХ ПЕКИНЕССОВ УЕЛ
Летний лагерь с лодкой и палаткой мы разбили в довольно безлюдном
уголке урочища Конча-Заспа в Ольгинском проливе Днепра. Да что там
людей – даже собак не было, и наш королевский пудель Атос Второй
тосковал из-за собачьего одиночества. А место оказалось настолько
пустынным, что за первые две недели моя жена встретила только одну
знакомую. Лиза была родственницей проректора пищевого института,
где жена пахала в свободное от отпуска время.
Лиза с мужем остановились примерно в километре от нас, и мы бы о них
никогда не узнали, если бы с ними не оказались две болонки породы
"пекинесс". Атос их учуял сразу, как только Лиза с мужем развернули
свой лагерь.
Собачки этой своеобразной породы - маленькие, размером с крупную кошку.
Роскошная шерсть, плоская морда с большими выпуклыми, блестящими, как у
кинозвезды в эротическом эпизоде, глазами. Их переполняет чувство
собственного достоинства. Еще бы: порода очень древняя и знатная.
Пекинессов разводили при дворе китайских императоров, тщательно скрывая
от наглых европейцев.
Держать этих собачек считалось исключительно императорской привилегией.
Лишь иногда, в порядке особой милости, император мог одарить
высокопоставленного сановника, но после смерти трупик собачки подлежал
обязательному возврату, т. е. с инвентаризацией пекинессов в
императорском Китае дело обстояло строго - в отличие от современнной
нэзалэжной Неньки, где можно украсть полстраны и никто не заметит, а
карманное СБУ прызыдэнта умело заметет следы.
Как это, например, произошло с продажой оружия куму Саакашвили по
бросовым ценам, с откатами и прочими рутинными заморочками «чыстых
ручек». Или украинскими танками на захваченной сомалийскими пиратами
«Фаине», про которые до сих пор неизвестно: кто, кому, за что, для чего
и как погрузил эти танки на «Фаину»?
А вот с пекинессами из китайского императорского дворца, как ни
мудрствовали европейские старатели учинить их "утечку" с таинственного
Востока на дикий Запад, ничего не обломилось. Пришлось прибегнуть к
силовому решению - дело дошло до англо-китайской войны, и когда в 186О
году англичане одержали викторию, солдаты "ихнего" спецназа получили
особое задание относительно собачек этой породы.
Как все-таки pазличаются обычаи pазных стpан! Напpимеp, в России,
героически готовясь к поражению, традиционно топят военно-морской флот
вместе с моряками. Китайцы же, возможно, за неимением столь сильного
флота, пытались уничтожить пекинессов - чтоб не достались врагу.
Я, разумеется, не хочу обидеть наш славный флот, мол, он стоит
нескольких собачек. Нет, это по мудрому китайско-императорскому
разумению собачки стоят флота. Меня же во всех этих деяниях личностей с
диагнозом "властолюбие" достает их стремление ценой бессмысленных
многочисленных жертв придать своему личному огорчению характер
всенародного бедствия, который они ловко укутывают в саван героизма, а
затем спокойно себе меняют штаны, поедают галстуки, произносят
пламенные речи про защиту идеалов с хорошо поставленной дрожью в
голосе и трогательно поправляют ленточки на венках своих жертв.
Лично я бы добился резолюции N 1 ООН: сразу при угрозе вооруженных
конфликтов народов, ООН вводит мораторий и проводит рукопашную
"вождей", при которых дело дошло до беды. На кулаках, ножах,
булыжниках - установить международные правила, но обязательно до
смерти. С показом по ТВ - чтоб не властолюбивые параноики созерцали,
как гибнут тысячи, а тысячи любовались их взаимоуничтожением. Но,
думаю, своими бы драгоценными шкурами они бы рисковать не стали, и
наступил, наконец, долгожданный мир.
Организуемый же властителями героизм, жертвы, как показала история,-
напрасны, враг всегда хитер и коварен. И в этот раз
победителям-англичанам удалось вывести в Европу пять собачек. Одну
сучку отдали королеве Виктории, как положено, кесаревне - кесарево.
А остальные попали к простой себе герцогине фон Рихмонд, которая
стала родоначальницей породы в Европе, учинив целый заповедник
"Gudwood".
Так "завдяки" благородной герцогине живут на земле весьма занятные
пушистые собачки, правда, с очень огорченными мордочками, выражающими
глубокое сожаление из-за неисполнения императорской воли. Вины их,
думаю, нет: харакири им не полагалось, император-то китайский, а не
японский!
Лизины собачки были, как и подобает столь высокой и огорченной породе,
капризулями и склочниками, особенно старший, семилетний Чебурашка,
фафик редкого каштанового окраса. Младший, черный десятимесячный Блэк,
не по породе веселое, любопытное существо, позабыв о своем
императорском достоинстве, затеял шумные игры и гонки с Атосом. Тот,
в свою очередь, принес в ответную жертву свое королевское достоинство,
и, pазменяв достоинства, они резвились без какой бы то ни было
чопорности, как простые двортеръеры.
Я Атоса не осуждаю, у самого случались ситуации, когда на мою жертву
мужским достоинством отвечали забвением женской гордости. А вот
пуританин Чебурашка был вне себя от негодования: "Вот она, современная
мОлодежь! Соб-б-баки! Мы так себя не вели", etc... Атосу надоело его
бурчание, он сгреб склочника в охапку и рявкнул в ухо, мол, не замай!
После чего тот негодовал только с рук хозяйки...
Из тех же рук вон плохо они кушали. Если б нормальный человек, а не
собачник, посмотрел, как бедная Лиза, прижав Чебурашку к сердцу,
умоляла его поесть отварное куриное филе! После долгих уговоров он
соизволял взять в пасть кусочек, а затем брезгливо отворачивался и
смачно сплевывал. Атос, не чинясь, ловил отвергнутое на лету, сразу
сглатывал, не прожевывая, и с нетерпением ждал следующего плевка.
Заботливая Лиза готовила собачкам множество офигенных блюд, и под
столом сиротливо стояли нетронутые мисочки. Атос начал ходить
вокруг, похотливо принюхиваясь. Он выразительно заглядывал мне,
Лизе и ее супругу в глаза, медленно поводя хвостом. Лиза как
собачница все поняла без слов и разрешила - будут знать ее
воображалы! Я, со своей стороны, дал хозяйское "добро" - "Можно!",
и Атос принялся энергично опоражнивать мисочки. Обычно он ел не
спеша, не забывая о своем королевском величии. Здесь же обстановка
сложилась нервная и могла измениться в любой момент, и в худшую
для него сторону.
Фафики довольно быстро раскаялись в заносчивости и направились к своим
мисочкам, до которых еще не добрался Атос. Но не тут-то было: он
оглушительно рявкнул, они замерли, тоскливо поглядывая на быстрое
исчезновение их дневного довольствия. Атос быстро довершил дело,
подбежал к щедрой Лизе, встал на задние лапы и долго благодарил.
Фафики же тоскливо лизали опустошенные мисочки, хотя понимали - все
сметено могучим ураганом. Но впоследствии жрать стали лучше, их аппетит
будила угроза позвать Атоса. Интересно, что эта угроза сохранила
действенность на многие годы. Видать, Атос сильно врезался в
трагическую собачью память.
© Алик, босс Атоса