ДА ЗДРАВСТВУЕТ САМЫЙ ГУМАННЫЙ В МИРЕ СОВЕТСКИЙ ВАК!
После 6-дневной войны на Ближнем Востоке Коммунистическая Партия не
по-децки обиделись не токмо на Израиль, но и евреев вообще. До
зарубежных руки укоротили, отыгралась на своих, рьяно ухватившись за
справедливость, которая всегда была ремеслом Партии. И в отношении
евреев главной справедливостью стало ужесточение 2-процентного
представительства во всех сферах и ипостасях жизни советских людей –
согласно еврейской доле в общем населении страны.
Этот каток справедливости проехался и по Киевскому зональному
научно-исследовательскому и проектному институту (КиевЗНИИЭП) –
кадровая комиссия райкома партии обнаружила в научном отделении
института явное нарушение допустимых пропорций национального состава
кадров, особенно с пятой графой. Директору было строго указано на
это вопиющее нарушение ленинско-сталинской национальной политики и
установлен жесткий срок устранения опасной диспропорции по «пятой
графе».
Поначалу директор удивился - сам бдел, каждый еврей был на учете. Но
оказалось, что в райкоме сложили не только тех, у кого в кадровых
документах откровенно зияло ЕВРЕЙ, но еще и «половинки» да
«четвертинки». С райкомом не поспоришь, «партия – рука миллионнопалая,
сжатая в один громящий кулак» ((с) Маяковский).
И, чтобы не схлопотать кулаком, директор учинил зачистку под формальным
предлогом сокращения штатов. Сначала уволили всех пенсионеров, затем
вспомогательный персонал. Лиц с учеными степенями старались сохранить,
нужных специалистов переводили в проектное отделение. Непосредственные
начальники, как положено полевым командирам, сопротивлялись.
По тому самому анекдоту, где Рабинович отказался от от престижной
должности директора городского публичного дома: ага, начнется - бронь
горисполкома, бронь горкома партии, бронь профсоюзов. Выдели блядей в
колхоз. На кагаты. А самому ложиться – выполнять план?
Вот и начальникам-полевым командирам надо было выполнять план, а как
выполнишь без людей, да еще ведущих специалистов – евреев зазря не
держали. Мой непосредственный завлаб встал на дыбы перед директором –
на мне висело несколько проектов, и они оказывались под угрозой срыва.
Тогда придумали финт ушами – официально перехожу в проектное отделение,
а на самом деле остаюсь на месте и продолжаю то же дело.
Но при этом я терял статус научного сотрудника, прерывавал научный
стаж, лишался авторства в научных темах, включенных в план лаборатории.
Да оставаясь ответственным исполнителем тем, утрачивал права на
публикации по ним, и т. д.
Потому четко решил – если руководство решило меня повесить, почему сам
должен намыливать веревку? Вот пусть и вешают, да и как обойдут пункт о
моей обязательной 3-летней отработке по направлению после аспирантуры?
Короче, писать заявление о переходе в проектное отделение отказался,
вам надо – вы и переводите.
Тогда директор грубо надавил на моего завлаба, но тот ко мне хорошо
относился, и заявил, что грязной работой заниматься не станет, [имярек]
- кадр для него и дела полезный, остальное его не касаемо, он отвечает
за производство. И работник исполнительный, инициативный, делу предан,
результаты отличные. Характер нордический дисциплина – прекрасная, не
пьет, не курит, в порочащих связях не замечен. Благодарности,
поощрения. Лауреат НТТМ СССР, изобретатель, золотая и бронзовая медали
ВДНХ СССР, победитель многих творческих конкурсов. Короче, хоть в
командиры Штирлица. Да и самого директора изящно ткнул - а ты кто
такой?
Директор озверел:
– Ладно, займусь сам, если вы ни на что не способны.
И вытребовал из архива мои отчеты, а из отдела кадров – «Личное дело».
В «Личном деле» ни к чему подкопаться не смог. Тогда из сотен страниц
научных текстов красным пометил и ткнул мне сомнительные знаки
препинания. Я потребовал институтского корректора, она подтвердила
верность пунктуации и орфографии, да добавила про мои отчеты как самые
грамотные в институте.
Наезд по этой теме был отбит. Тогда каратель вцепился в ссылки на
предыдущие работы. Все, кто занимался наукой, знают эту рутину: каждый
год продвигаешься в своем направлении, тематика закреплена в планах и
программах Академии наук, ГКНТ и т. д. Полученные результаты
закрепляешь в публикациях, авторских свидетельствах, наконец, в
ежегодных научно-технических отчетах, которые утверждаются на Ученом
совете института и выше.
В следующем году получаешь право продолжать тему, и, главное,
финансирование на нее. И продвигаешься дальше, больше не описывая
результаты прошлых лет, а пляшешь от них как от печки, уже только
ссылаясь на отчеты.
Но экзекутору плевать, классическая ситуация «ты виноват лишь тем, что
хочется мне кушать» ((с) Крылов), и пан товарищ директор обвинил в
самоссылках, нескромности, следовательно, низком моральном уровне,
недостойном советского ученого. И пока не исправлюсь, мне не место в
научных рядах... Короче, пишите заявление о переходе в проектное
отделение. И, самый страшный, по директорскому мнению, аргумент – не
пропустим вашу диссертацию на Ученом совете института (которому он
председатель).
Тут вмешался мой начальник:
- А он уже защитился!
- Где?
- В автодорожном институте.
- Как, мы же его на нашем совете не рассматривали!
Пришлось разъяснить, что для Ученого Совета автодорожного утверждение
нашего нафиг не нужно. Приниимая работу к защите, затребовали лишь
протокол заседания отдела, что тема работы входила в план
научно-исследовательских работ, в предстваленных в диссере материалах
отражены оригинальные исследования автора - в подтверждение, что ни у
кого ничего не стырил. Плюс, как положено, характеристика с места
работы и сопроводилка руководства института в лице замдиректора по
научной части. Все это они и получили в установленном порядке, и его,
директора, беспокоить по таким пустякам не снадобилось, пусть и дальше
будет спокоен.
Однако он не успокоился:
- На какой стадии утверждение?
- В ВАКе.
Обрадовался:
- А, щас отзовем характеристику!
... Все, думаю, а вот уже уже пипец. Шикарное для ВАКа дополнение к
моей 5-й графе в условиях свежей раны, полученной Советским Союзом в
6-дневной войне Израиля. И я выбрасываю белый флаг:
- Хорошо, завтра будет вам заявление...
Удрученный, ухожу домой. По инерции лезу в почтовый ящик, за их гнусной
«Правдой». И из нее выпадает та самая вожделенная открытка из ВАКа – об
утверждении решения Ученого совета, присудившего ученую степень...
бла-бла-бла. «Правда», из которой выпала открытка, показалась мне уже
не такой гнусной, но читать ее не стал, а тут же вернулся в институт и
забабахал заявление.
Но не директору с просьбой о переводе в проектное отделение, а парторгу
института, копия – в горком партии. Типа, директор - хам, малограмотное
быдло, ничего не разумеет в деле, и т. д., и т. п. Для несомненной
пользы Дела пора гнать самой поганой метлой! Все аргументированно, по
полочкам. Попади в вышестоящие организации, может бы, и не выгнали,
волосатая лапа, естественно, была – раз держали за директора. Но жизнь
бы ему попортил изрядно, в гадюшнике хватало и врагов.
Утром отдал заявление парторгу, с которым был в хороших отношениях.
Жора офонарел:
- Ты что? Чего мне с этим делать?
- Отнеси Борову (местное погоняло директора).
Сам вернулся на рабочее место в ожидании грозы. И через несколько минут
она грянула: срочно вызвала секретарша. Чуть не в дверях встретил
потерпевший. Красный как рак.
- !!!???
- Вы требовали заявления – я принес.
Он понял, что это – чем-то обоснованная контратака. И, сменив тон, как
близкого друга просил войти в его бедственное положение. И даже со
вздохом сказал, что если бы у меня уже была степень, то вопрос бы не
поднимался. Я отвечаю – так есть, уже давно. С такого-то числа
(открытку готовили и пересылали с месяц).
- Так почему не сказали?
- Дык вы не спрашивали!
- Завлаб сказал – дело в ВАКе.
- Мало ли чего он сказал!
... А заявление о переводе в проектное отделение я все таки написал.
Нашли какую-то хитрожопую отмазку, типа на должности главспеца в
проектном отделении могут работать лица с учеными степенями и званиями,
за которыми сохраняется статус научных сотрудников со всеми
вытекающими. Таким образом, и волк-директор оказался сыт, и я,
подчиненный, агнец-не агнец, – цел.
© Алик, б/главспец ПКО № 5