Рыбацкая охота
Гоша с трудом разлепил веки оттого, что тревожно задребезжал старенький
будильник. Он глянул в окно и не сразу сообразил, что сейчас: раннее
утро или поздний вечер. Болела голова, тошнило, во рту ощущалась
наждачная сухость. Вспомнил, что вчера у него гостили друзья: Федор по
прозвищу Фидель из-за густой бороды, как у пламенного кубинского
революционера, и бывший боксер-тяжеловес Стас. Строили планы предстоящей
рыбалки с ночевкой. Ну и у них, конечно же, с собой было.
Распределили обязанности. Фидель себя считал корифеем рыбной ловли и
знал такие места, где рыбы было столько, что можно было доставать ее из
речки обычным сачком. Рыболовы, как известно, отчаянные трепачи, но не
до такой же степени... Спорить с ним не стали, тем более что он
добровольно взялся обеспечить мероприятие снастями, посудой и палаткой.
Стаса назначили ответственным за выпивку, а Гоше поручили закусон.
Он с трудом поднялся, кое-как оделся и, не включая свет, чтобы не будить
жену и не выслушивать привычное: "А ты помнишь, что вчера говорил... " –
отправился на кухню. Из-под крана ополоснул голову, попил теплой,
отдающей ржавым железом водопроводной воды, отчего снова слегка
захмелел. Достал из холодильника объемистый пакет с приготовленным
супругой провиантом и поспешил к выходу. Но возле самой двери обо что-то
споткнулся и звезданулся лбом о дверь. Это оказался пакет с мусором,
который жена вчера заботливо пристроила на его пути, чтобы не забыл
выбросить. Гоша от всей души вспомнил ее маму и с обоими пакетами
выбежал на улицу.
Август выдался сухим и жарким. Полтора часа друзья тряслись в душном
переполненном автобусе, а еще добрых полчаса плелись по унылой степной
тропе. Обосновались возле тихой речки, густо заросшей прибрежным
камышом. Фидель стал разбирать снасти, Стас бережно уложил бутылки
охлаждаться у берега.
Гоша развернул пакет с харчем... и от изумления обмер: вместо тщательно
заготовленных колбас, консервов, запеченных в фольге цыплят, он
обнаружил домашний мусор! Невероятным усилием воли он подавил в себе
желание немедленно бежать. Друзья, увидав на его лице выражение крайнего
замешательства, заподозрили, что произошло что-то пакостное. Фидель
заглянул в пакет и сморщился от омерзения. Он уставился на Гошу долгим
трагическим взглядом и язвительно произнес: "И вот это дерьмо ты тащил
за сотню километров, чтобы угостить друзей? Я еще в автобусе унюхал эту
вонину". Гоша вяло пытался оправдываться, а Стас в тот момент напоминал
инквизитора, в его нацеленном взгляде угадывался настрой на жестокую
расправу. Он с трудом преодолел искушение, зарядить ему в глаз, но вид
жалкого, кающегося преступника смягчил суровое сердце палача, и он с
глубоким призрением выдавил из себя: "Вот с таким козлом приходиться
выпивать! ". Водка оказалась чуть прохладнее чая, но сняла нарастающую
агрессию, тепло затуманило души и снова сблизило. Закуска была строго
ограничена двумя кислыми яблоками, нарезанными на тонкие дольки, жменей
кабачковых семечек и пачкой мятной жвачки. Эта сиротская снедь была
тщательно разделена на три равных порции. Такая закуска огорчила бы даже
неприхотливого бомжа. "Небось, дома таким добром закусывать бы не стал"
- съязвил Фидель, обращаясь к Гоше. "Не стал бы" - обреченно согласился
Гоша.
Вся надежда возлагалась на удачный улов. Увы, этого не случилось.
Изредка попадалась рыбешка, о которой говорят: "Мелочь мы отпускаем, а
крупную рыбу складываем в банку из-под майонеза".
Когда вечером ужинали кипяченой водой со слабым запахом ухи, Фидель
вдруг привстал и, указывая пальцем в сторону прибрежных кустов,
вскрикнул: "Лисицы! ". Метрах в пятидесяти от них в камыши юркнули
гуськом лиса и несколько лисят.
Рыбаки ринулись туда и обнаружили на пригорке лисью нору. Стас хищно
оскалился, глядя в лисье логово с нездоровым гастрономическим интересом
и азартно потирая руки, воскликнул: "Вот нам и ужин!". "А разве лис
едят? " – брезгливо скривил губы интеллигент Гоша. "Какой гурман, –
возмутился Фидель, – может, велите подать устриц с анчоусами? ". "Тебя
совесть не мучает? – съехидничал Стас. – Я бы тоже предпочел жареного
цыпленка! ".
"Хватит болтать! – строго прервал кулинарный диспут Фидель. – Займемся
делом. На безрыбье и рак рыба, а без мяса и лиса – барашек. Корейцы
собак едят, говорят, полезно, а лисица – та же собака". "Лисят жалко" –
канючил сентиментальный Гоша. Фидель успокоил: "Лисят в зоопарк сдадим,
а из мамки сварганим жаркое! ". Гоша, не был гурманом, но свой организм,
чем попало, тревожить не привык и страстно мечтал, что бы эта затея с
ужином с треском провалилась.
Тем временем друзья у входа норы закрепили огромный сачок,
предназначенный для мифических сазанов и сомов, и стали в нору лить воду
из кастрюли, полиэтиленовых кулей и даже из чехла палатки, куда
вмещалось несколько ведер. Работали спорно, с огоньком и матерками. Но
жертвы не торопились покидать свое убежище: "Сухая земля жадно впитывает
воду" - авторитетно разъяснил Фидель. Когда стемнело, горе
рыбаки-охотники окончательно выдохлись, закрепили у входа в нору сачок и
со словами: "утро вечера мудренее", еще выпили и легли спать.
Утром мудрость явилась в облике потрепанного мужика неопределенного
возраста и вызывающе местной наружности: в матросской тельняшке,
застиранных милицейских галифе и босиком. Прибыл он на допотопном
велосипеде с моторчиком и, вежливо приподняв соломенную шляпу,
представился: "Платоныч". "Какая учтивость", – подумал Гоша и, уловив
заинтересованный взгляд гостя, упершийся в начатую бутылку, спросил:
"Налить? ".
Вопрос был бестактным, но актуальным, потому как гость, не отрывая
завороженного взора от вожделенного напитка, облизнул пересохшие губы и
утвердительно кивнул. Налили. Он влюблено поглядел на стакан, произнес
холопское: "Благодарствую" и, по-гусарски шлепнув босыми пятками,
мелкими глотками скушал водку до дна. Занюхав рукавом тельняшки, он
поведал, что выше по течению речке обосновался новоявленный фермер и
стал химичить с какими-то ядовитыми удобрениями, которые стекали в воду,
отчего вся рыба передохла. Остались только малюсенькие "силявки" и
бычки.
С рыбалкой обстановка прояснилась. Поведали про охоту. Уловив момент,
когда Платоныч гипнотизировал порожний стакан, его наполнили, и, махнув
еще водочки, он поцеловал донышко и нехотя поднялся: "Пийшлы побачим".
Внимательно поглядев на нору, забаррикадированную сачком, он загадочно
усмехнулся и пошел к самой воде, где показал запасной выход из норы, от
которой тянулись лисьи следы на песке.
После, Платоныч сгонял домой за закуской в соседнюю деревню, и при этом
красноречиво косил в сторону охлаждавшихся в воде бутылок, в ожидании
жаркого из "барашка". Здесь уместно вспомнить народную мудрость,
несколько изменившую первоначальный смысл: "Если дать русскому мужику
рыбу, он будет сыт один день, а если дать ему удочку, он будет весь день
сидеть с ней у реки и пить водку". Друзья молча сидели на песке. Где-то
рядом журчал горный ручей. Оказалось, это урчало в животах от голода.
Платоныч долго не появлялся, видимо его старуха никак не могла
расстаться со съестными припасами. Наконец гость прибыл с внушительной
котомкой. Когда было открыто, нарезано, разложено и выпито, друзья с
неослабевающим аппетитом набросились на еду. Отчетливо раздался лязг
зубов и рычание. Любая еда после долгого ожидания превращается в
деликатес.
Гошина оплошность не осталась безнаказанной: мстительный судья в лице
Стаса показал ему красную карточку и отстранил от участия в последующих
мероприятиях до конца сезона...
После той, так называемой рыбалки, они надолго потеряли интерес к этому
древнему промыслу и вскоре успешно освоили новый, более продуктивный –
ловлю раков. Осуществляли этот процесс самым примитивным способом,
руками, наподобие сбора грибов. Вскоре поднаторели в этом деле так, что
добычи хватало на полноценное вечернее застолье с приглашением гостей.
По прибытии домой, Стас мастерски превращал улов в изысканный деликатес,
одна часть которого предназначалась для внутреннего употребления, вторая
шла на экспорт - в соседнюю пивную в обмен на выпивку.
Однажды на место проштрафившегося Гоши был приглашен я, не совсем
бескорыстно. Раков я ловить не умел, но имел автомобиль "Жигули", что
избавляло опытных раколовов от изнурительной дороги в общественном
транспорте с увесистыми рюкзаками. Утром мы прибыли в приазовское
местечко Морской Чулек. От чего такое название села, я до сих пор смутно
представляю, что-то осталось от татаро-монгольского нашествия, а пресная
лужа ни с какой стороны на море не тянула.
Обычно ребята ловили добычу не мелководье, лазая так же, как их жертвы,
раком, извлекали из запутавшихся в водорослях членистоногих и бросали их
в резиновую лодку.
Однако в тот раз дула "верховка": вода в Азовском море прибыла и в
рачьих местах была по грудь. Друзей это нисколько не смутило, они
ухитрялись нащупывать раков ногами, ныряли и доставали их из-под ступни.
Я тоже что-то нащупывал, исправно нырял. Но доставал только одни
ракушки. Я спросил у Стаса, как отличить, что у меня под ступней, рак
или ракушка. "Элементарно,- усмехнулся он - подними ногу и снова опусти.
Если там уже ничего нет, значит, был рак".