ЭМАЛИРОВАННАЯ КРУЖКА
Возвращаюсь как-то в начале марта-1973 домой и обнаруживаю очень даже
своевременный денежный перевод, необходимый и достаточный для приличной,
по советским меркам того времени, жизни несколько дней, оставшихся до
зарплаты.
Не переодеваясь, чтобы успеть на почту, бросаю дипломат, выпускаю из
дома тогда еще юного, 11-месячного белого королевского пуделя Атоса
Первого, чтобы совместить полезное - выемку бабла, с приятным – выгулом
кобелька, правда, уже почти достигшего взрослых габаритов.
На поводке я его сызмальства не водил, тварь разумная, от меня не
удирал, правила уличного движения блюл, команды слушал. И, оббегая двор,
заскочил в палисадник, который отгородила у себя под окнами первого
этажа отмотавшая срок надзирательница концлагеря, вредная властная
старуха.
Да еще очень недовольная гитлеровским решением еврейского вопроса:
спалили не всех, "вона теперь жидовская овчарка заходит до ей у
палисадник". И у меня на глазах вредная старуха распахнула окно и облила
сОбака горячим чаем.
К счастью, его спасла густая шерсть, а я заорал – ты че, сука, спятила?
Она запустила в меня эмалированную кружку, из которой облила песа. Я ее
поймал, и в глаза мне бросилась цена на днище – аж 3 р. 45 коп.
Мгновенно сообразив, какая месть для жлобья самая страшная, кружку
растоптал и швырнул обратно. Старуха заголосила, будто у нее на глазах
зверски убили ближнего.
Тут же выскочила ее дочь, бабенка между 30 и 40, уборщица из нашей
школы. С твердым намерением проучить меня, вшивого интилихента, ножкой
от стула. Драться с бабой? Чести мало, бросился наутек. Она – за мной.
Я забежал за угол мусорника, и когда разъяренная фурия завернула за
мной, аккуратно подставил ножку, она впахала рылом в мусорный контейнер,
расквасила рожу и, растирая кровь, диким голосом завопила мужикам,
лупившим в "козла" рядом со спортплощадкой, – "Рятуйте, убивают!"
Мужиков было шестеро, три команды по два игрока. Играли навылет. Есссно,
приняли после работы. Для расслабухи. Ну, говорят, блять, этот Лейба
Брежнев распустил жидов. Ща мы покажем! И вскочили показать.
Конечно, с одним-двумя я бы элементарно справился, но шестеро –
многовато. Поэтому для начала вырубил самого крепкого – выдрал доску из
заборчика и замахнулся на героя. Он инстинктивно прикрыл руками репу. Я
доску отбросил позади себя, а сам весь вложился в опперкот (спасибо
тренеру Федченко-Дубровину!).
Супротивник удар принял правильно, перелетев через заборчик, там и замер
в неподвижности. Я же пустился наутек. Остальные – за мной. Уже
впятером. Я рассчитывал на свою дыхалку, а они должны были выдохнуться
гораздо раньше.
Но откладывать в долгий ящик не стал. Мужики бежали с разной скоростью,
и когда кто вырывался в лидеры забега – вот тут я приостанавливался и
валил "лидера" бесхитростным акцентированным прямым в рыло.
Бегали мы вокруг спортплощадки, огороженной высоким сетчатым забором. По
дороге нейтрализовал еще двоих. Осталось трое. И тут у них возникла
замечательная мысль: видя, что меня не догнать, решили разделиться и
преследовать меня на встречных курсах вокруг спортплощадки.
Двое развернулись в другую сторону, навстречу мне, а один продолжил
гонку за мной – что мне и требовалось. После, как бы теперь сказали,
принуждения к миру осталось два уопка, они снова разделились, побежав за
мной навстречу друг дружке. По инерции, что ли, все еще считая себя
преследователями, в то время как роли сильно переменились. Да бежали уже
не так резво - выдохлись.
Я остановился, развернулся и встретил бежавшего за мной, завалив его,
как свинью на мясокомбинате, и рванул навстречу последнему. Этот,
обнаружив себя в одиночестве, ход навстречу мне сильно сбавил, начал
издали про чего-то "поговорить"...
И вдруг на полуслове охнул и упал как подкошенный, а на его месте возник
наш слесарь-сантехник Толян с гаечным ключом-попкой в руках. Бухой в
хлам, но двигался самостоятельно, используя тяжелый ключ как балансир.
"Я,- грит,- спас вас от толпы фулюганов! ".
Спас он, конечно, не совсем бескорыстно, частенько "стрелял" у меня
рупь-трешку на спасение организма, и в этот раз рассчитывал на какой там
гонорар за чудесное спасение.
Потому и решил за меня заступиться с самого начала инцидента, но не
поспевал за событиями. Когда же остался последний, скажем так, из
могикан, да уже сообразивший, что баталия проиграна, настала пора зарыть
томагавк да сойти с тропы войны, он замедлился и начал было мирные
переговоры.
Вот тут, наконец, к нему и подоспел Толян, порешивший, будто настал,
наконец, его звездный час: со всей дури обрушил на затылок жертвы
любимый струмент - гаечный ключ-попку.
Увы, наповал. Кровь. Скорая. Милиция. Инвентаризация участников в
райотделе: 6 человек, одна беспородная баба с разбитой мордой и
приведенной в полную негодность эмалированной кружкой за 3 р. 45 коп.
(цена уцелела). Да один породистый пудель белой масти.
Мужик с расквашенным носом утверждает, был убит доской от забора с
гвоздем. Двое с легким сотрясением мозга. Молчат. Тошнит как с бодуна.
Четвертый просто с разбитой мордой и сильно прикушенным языком, которым
с трудом ворочает. Пятый пропал без вести. Видать, тихонько слинял, а
отряд не заметил потери бойца. Шестой, с проломленной черепушкой, ничего
не утверждает, потому как отсутствует по причине пребывания в глубокой
реанимации. Все четверо наличных игроков в домино утверждают, что
защищали женщину, зверски избитую фулюганом.
С другой стороны, фулюган, хозяин пуделька, облитого чаем. Старший
научный сотрудник, кандидат технических наук, подполковник очень
секретных войск. Как ни в чем ни бывало. На костяшках рук никаких следов
(я был в кожаных перчатках из очередного комплекта формы, которую
надевал только на совещания в "девятке" в Москве и в "почтовых ящиках" в
Сибири). Утверждает, что защищал честь и достоинство Леонида Ильича
Брежнева.
Слесарь-сантехник, поставивший точку в кровавом инциденте, растянул руку
во время удара гаечным ключом при защите хорошего человека, со всегда
исправной сантехникой. Вовремя защитил от толпы громил, которые играют в
козла на деньги, что законом запрещено. А у него они выигрывають
трудовые сбережения.
... Все завершилось полюбовно. Ко мне претензий не было, не превысил
необходимой обороны. Затейница-уборщица месяц добровольно мыла ментовку.
Сотрясения мозга у двоих "доминошников" прошли быстро – скока там того
мозга, и уже через неделю они продолжили игру. С сантехником потерпевшие
распили мировую – на следующий день я все же получил злосчастный перевод
и выдал народу агромадную сумму в червонец.
Крайней мужики определили бабу, разобравшись, что именно она втравила в
неприятность, от нее все зло. Набили морду и стребовали сатисфакцию в
виде бутылки.
Мент, который вел "дело", вызвал меня к себе. Он запер кабинет, мы,
оставшись наедине, обнялись, выпили и погрузились в воспоминания о
боксерской школе "Динамо" Федченко-Дубровина, где вместе тренировались.
Потом, при встрече он поведал эту историю нашему общему тренеру, а тот
уже при случайной встрече со мной поздравил с успешным поединком, в
основу успеха которого легла верная тактика – то, чему он всегда
придавал первостепенное значение. Приговаривая: "Техника без тактики -
фуфло".
Наконец, меня вызвал директор школы и потребовал купить новую
эмалированную кружку, не дешевле чем за 3 р. 45 коп., потому как нашей
многоуважаемой уборщице с престарелой мамой, старушкой, не из чего пить
чай. И впредь не забижать представителей школьного рабочего класса.
... А когда я выходил на прогулку с Атосом, все очень вежливо,
уважительно здоровались не только со мной, но и с кобелиной. Который,
кстати, по молодости лет, во время серьезной физической угрозы моему
организму проявил полное легкомыслие, и вместо защиты хозяина носился со
всеми с веселым лаем, считая, что ли, будто с ним играют, и более того,
зализывал разбитую сопатку первому потерпевшему, когда тот отлеживался
за забором. Оплакивая себя себя как убитого доской с гвоздем.
© Алик, босс Атоса, защитник чести и достоинства генсека