РЕДКАЯ ПТИЦА ДОЛЕТИТ ДО СЕРЕДИНЫ ТИХОГО ОКЕАНА
"Не из-под оглобель -
Легко и галантно,
Здесь Алик и Гоголь -
Сошлись два таланта".
А. Кимры
Почему великий Николай Васильевич Гоголь в "Вечерах на хуторе близ
Диканьки" воспел Днепр? Увы, что имеешь, то и воспеваешь, уподобляясь
кулику - бахвальщику своим болотом. Да, не довелось украинскому классику
русской литературы побывать в Сан-Франциско на берегу Тихого океана.
Который по планетарности куда больше отвечает размаху и масштабу
гоголевского гения, нежели Днепр, норовящий впасть (в пасть?) в нечто
побольше, как ющинствующая Украина - в ЕС.
Вот если б Николай Васильич сподобился Сан-Франциски, повесть была бы
написано на английском, называлась бы "The evenings on the farm near the
Golden Gate Bridge", а этот отрывок при переводе выглядел бы примерно
так...
"Чуден Тихий Океан при тихой погоде, когда вольно и плавно смотрит на
пляжи, леса и горы Западного побережья США. Ни зашелохнет; ни прогремит.
Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится,
будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без
меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по миру.
Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод
стеклянных вод и прибережным лесам ярко отсветиться в водах.
Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и,
наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым
своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его акул да китов,
кивая ветвями.
В середину же Океана они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и
голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Тихого
Океана. Пышный! Ему нет равного океана в мире. Чуден Океан и при теплой
летней ночи, когда все засыпает - и человек, и зверь, и птица; а бог
один величаво озирает небо и землю и величаво сотрясает ризу.
От ризы, как с американского флага, сыплются звезды. Звезды горят и
светят над миром и все разом отдаются в Тихом Океане. Всех их держит
Океан в темном лоне своем. Ни одна не убежит от него; разве погаснет на
небе. Черный берег, унизанный спящими грифами, и древле разломанные
горы, свесясь, силятся закрыть его хотя длинною тенью своею, - напрасно!
Нет ничего в мире, что бы могло накрыть Тихий Океан, даже рабочий орган
украинской проститутки с Московской окружной дороги. Синий, синий, как
фирменные джинсы Леви-Страусса, ходит он плавным разливом и середь ночи,
будто середь дня; виден за столько миль, за сколько видеть может
человечье око. Нежась и прижимаясь ближе к берегам от ночного холода,
дает он по себе серебряную струю холодного течения Кюрасао; и она
вспыхивает будто полоса дамасской сабли; а он, синий, снова заснул.
Чуден и тогда Тихий Океан, и нет океана, равного ему в мире!
Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес шатается до корня,
секвойи трещат и молния, изламываясь между туч, разом осветит целый мир
- страшен тогда Тихий Океан! Цунами гремят, ударяясь о горы, и с блеском
и грохотом отбегают назад, и плачут, и заливаются вдали.
Так убивается старая мать американского морского пехотинца, выпровожая
своего сына в Ирак. Разгульный и бодрый, едет он в кабриолете,
подбоченившись и молодецки заломив фуяжку; а старушка, рыдая, бежит за
ним, хватает его за зеркало заднего вида, ломает над ним руки: "Ой, куда
ж ты, ненаглядный мой Джонушка, на погибель!", и заливается горючими
слезами.
Дико чернеют промеж ратующими волнами обгорелые от частых калифорнийских
пожаров пни и скалы на выдавшемся берегу. И бьется об берег, подымаясь
вверх и опускаясь вниз, пристающая шлюпка наркокурьера. А кто ж еще из
американцев осмелится гулять в челне в то время, когда рассердился Тихий
Океан? Видно, ему не ведомо, что он глотает, как мух, людей".
© Алик, авторизованный перевод с английского