Каюсь - спер историю с http://womantalk.com.ua/viewtopic.php?t=4080, но
не мог пройти мимо и не запостить ее здесь. Если она пройдет о наверное
кто-то будет плеваться - пускай, но найдутся такие кто поймет меня и
автора...
Мишка – толстый черный щенок с рыжим подпалом – с тех пор, как начал
осознавать себя в этом мире, жил с мамой – крупной добродушной сукой –
на местном рынке. Ему не на что было жаловаться: местные обитатели и
ежедневные клиенты всегда были к нему снисходительны и даже ласковы -
кто за ушком потреплет, кто вкусненьким угостит. Им на двоих
сердобольные рыночные толстухи выделили большую коробку, поставили рядом
тару из пластика для еды и воды. Все было просто замечательно. Правда
Мишка никак не мог понять, почему мама недовольно на него ворчала, когда
он из простого щенячьего любопытства выбирался на своих еще не совсем
твердых лапах слишком далеко от коробки. Она заталкивала его, поддевая
мокрым носом, обратно в закуток, а если он упрямился при этом, могла
хватануть и зубами. Но совсем не больно, только немного обидно. Мишка и
не сердился совсем на нее за это, он обожал свою маму: она была такая
умная и сильная, с шершавым языком и теплым брюхом с налитыми сосками,
полными молока. Вечерами, когда рынок затихал, он любил привалиться к
ней, зарыться носом в жесткую шерсть и дремать, размышляя о своем
щенячьем счастье, пока сон не накрывал его своей мохнатой лапой
окончательно, и тогда Мишке снились сны...
В то утро мама, как обычно поднялась рано, стряхнула благостно
посапывающего Мишку со своего теплого бока и отправилась в поисках
поживы к близлежащей свалке. Мишкина дрема улетучилась, спугнутая
сначала непонятными странными звуками, а после подкрепленная диким
визгом собак, среди которых он вдруг услышал искаженный болью такой
родной голос. Мама в то утро так и не вернулась к нему – она пала
жертвой очередного рейда по санитарной чистке города. Когда базарники
начали сходиться к своим ларькам, Мишка встретил их протяжным горестным
сиротским воем...
Мишку продолжали холить и лелеять. Однажды его извлекли из коробки,
подхватив широкой ладонью под толстые бока, и он завис в воздухе, не
понимая, что происходит. А его нахваливали: "Во, смотри, настоящий
волкодав!". После коротких препирательств последовал обмен - Мишку
обменяли на кучу помятых бумажек, - и он перекочевал в другие руки...
Шло время. Мишка уже привык к новой среде обитания: теперь он был
дворовым псом. В его распоряжении была теплая конура и ежедневная сытная
пайка. Мишка радостным лаем встречал хозяев у ворот, всячески потакал
прихотям хозяйского мальца, разрешая таскать себя за уши и хвост, и
позволял себе мелкие безобидные шалости с дворовой живностью. Он был
ласковым добродушным псом и никак не желал вырастать в грозную злобную
овчарку, чем очень огорчал хозяев. Мишка так и остался на низких лапах,
а его тело стало длинным и мускулистым. На добродушной морде
образовалась борода, уши обвисли, и стало окончательно понятно, что
породой тут и не пахло...
Хозяева вновь собирались куда-то уезжать. Мишка ничего не смыслил в
марках машин, плюс ко всему он, как и все собаки, был дальтоником и не
мог определить ее цвета, но он был уверен, что это самая замечательная
машина на свете. Поэтому, когда дверца этой чудо-техники распахнулась и
Мишку позвали в салон, он радостно влетел туда, считая, что получил
выигрышный билет.
Дорога, деревья, придорожные постройки с бешеной скоростью неслись
навстречу, теплый ветер, влетавший в открытые окна авто, трепал Мишкину
бороду, шерсть на загривке и щекотал уши. Пес был горд и счастлив. Когда
спустя некоторое время машина затормозила на обочине, ее дверца
распахнулась и прозвучала команда "гулять", Мишка радостно вывалился в
придорожную траву, поднимая вокруг себя облака пыли, и рванул нарезать
круги по прилегающей лужайке, заливаясь счастливым лаем. Он не сразу
услыхал, как захлопнулась дверца, и автомобиль, тяжело перевалившись
через асфальтный накат, покатил по дороге. Когда Мишка, наконец, это
заметил, он на секунду замер, осознавая, что происходит, и рванул к
трассе: "Забыли! Забыли!! Меня забыли!!!" - кричало все его естество.
Но, конечно же, крик его души не был услышан, а отчаянный лай утонул в
реве проходящих авто...
Мишка сидел на обочине и внимательно вглядывался в даль, туда, где
скрылся такой родной и любимый автомобиль. Он не знал, сколько времени
прошло. Солнце палило нещадно, но Мишка боялся отойти в тень придорожных
кустов, чтобы не пропустить "свою" машину. Он был уверен, его просто
забыли: сейчас кто-нибудь обратит внимание на то, что его нет в машине,
и они непременно вернутся. Они не могут не вернуться за ним – так думал
Мишка. И он дождался.
Уже вечерело, когда вдали на трасе послышался знакомый рокот мотора.
Мишка весь подобрался: да, вот она – "моя" машина. Он терпеливо сидел на
том самом месте, где хозяйский автомобиль останавливался прошлый раз, но
машина, даже не притормозив, промчалась мимо, обдав Мишку жаром
остывающего асфальта. И только тогда он рванул с места и стрелой помчал
вслед за авто. Он бежал так быстро, как ему позволяли его короткие лапы;
когти вязли в расплавленном дневным зноем асфальте, ветер уже не казался
таким ласковым - он мешал, забиваясь в уши, а огни долгожданного авто
стремительно растворялись в сгущающихся сумерках...
С дороги Мишку спугнула очередная проезжающая машина. Он без сил
свалился в придорожную канаву и, наверное, впервые после смерти мамы
тоненько завыл, задрав лохматую голову вверх. Туда, где в темном бархате
летнего вечера плавился сырный лик луны.... По его нелепой бороде
крупными горошинами стекали горячие собачьи слезы......