Серега, ты не поверишь! – начал утро мой знакомый. Моя дихлофосина (эт
он жену так ласково зовет. (прим. мну.)) чуть не окочурилась! Не, ты
представляешь!? – он дергал меня за рукав, а в глазах светилась какая то
детская радость пополам с удивлением.
Не, я его понимаю, тут есть чему удивляться. Его "Дихлофосина", объема и
здоровья такого, что случись атомная война, то на нее только и надежда.
И вспашет, и родит новое поколение, и врагов при надобности разгонит. И
отымеет. А уж про коня и горящую избу, тут и говорить смешно. А тут
нате, чуть не окочурилась!
Помню как то раз она пришла к Гоше в гараж, типа подозрения свои
проверить на предмет принятия Гошей в гараже водочки. А Гоша хоть и
грешил изредка, но в этот день криминала не было. Пока не пришла Дуся.
Ничего не подозревая Гожа лежал под Уазиком, поставленным на козелки, и
тихо позвякивая ключами четой то там подкручивал и мурлыкал незатейливый
блатнячок.
Дуся, подобно песцу, подкралась незаметно.
Вот весь сучонок какой! – мелькнула мыслишка в Дусиной голове покрытой
кудряшками – пьет под машиной, сцобако, и думает никто не догадается!
Тихий звон ключей из под машины нарисовал в Дусиной голове образ
звенящей рюмки. Дуся долго думать была не приучена с детства, потому как
нечем было и, убедившись, что благоверный пьет втихаря под машиной, она
слегонца врезала ему своей ножкой по его сапогу, торчащему из под
машины.
Видели, сани с бобслеистами проносятся мимо видеокамер с безумной
скоростью?
В гараже видеокамер не было, но Гоша показался из под машины столь же
стремительно. Потому как намедни, подглядев в каком то импортном кине,
как ихние механики заезжают под машины на специальных досках на
колесиках, он сконструировал себе такую же. Еще и подшипники солидолом
смазал, дурень, что бы лучше крутились. Вот они и закрутились.
Как бобслеист на финише, Гоша вылетел из под Уазика с такой скоростью,
что еще продолжал ключом что то ритмично подкручивать в воздухе, а на
лице блуждала романтичная улыбка. Так с этой улыбкой он всем и
запомнился, потому, как в следующий момент он до половины забился под
верстак и там застрял.
Как его вынимала Дуся и как извинялась, не знает никто, но как она его
несла через всю автобазу на руках, будто новорожденного из роддома,
видели все. Даже слепой сторож Фахим прозрел от такого видения.
И вот эта самая Дуся чуть не окочурилась? Не верю!
Серега! – Гоше не терпелось излить душу – я недавно еду в гараж, тут
смотрю, из кузова переднего грузовика выпадает что то. Что это, хрен его
знает, не было времени рассматривать, думаю возьму, потом разберусь.
Выскочили с пассажиром, кое как затолкали в машину, тяжеленная зараза
оказалась и прямиком в гараж, халяву, так сказать, осматривать.
В гараже выяснилось, что это водоочиститель. Ну знаешь, такой, воду
очищать. Только немного побольше... Его по видимому на нашу городскую
водоочистительную станцию везли. В общем штука промышленного масштаба.
И тут – Гоша понизил голос – у меня созрела мыслишка. Дай, думаю, я его
дома поставлю. И Дусе приятно и всю жизнь с чистой водой.
От пришедшей правильной мысли у меня аж в горле запершило. Позвал
корешей, выпили немного за мою светлую голову и в сумерках потащили мы с
друганом это сооружение домой.
Притащили на этаж, а оно в дверь не лезет. Не, ну представь –
двухметровая труба, диаметром около метра, а по бокам какие то трубочки
прикручены, вентили, задвижки. Я то чо хотел, думаю домой притащу, и
там, в спокойной обстановке разберусь, что куда втыкать-подключать.
Короче кряхтя и матерясь каким то макаром затащили мы это чудовище в
прихожку. Поставили вертикально и сели отдышаться. А оно стоит, как
робот какой то, руки трубочки в разные стороны, ножки-задвижки. И
главное верх так загнут, что ейное жерло прямо тебе в рожу смотрит. А из
него холодом веет и грядущими пидюлями от Дусеньки. При мысли о Дусе мне
вдруг так страшно стало, что мы с корешем еще по одной выпили и дальше
не помню.
Потом, кореш рассказал. Попрощались, грит, мы с тобою. Ты разделся в
коридоре. Куртку на это пугало железное натянул, шапку на изгиб жерла
повесил. Носки с брюками развесил по трубочкам. В общем не агрегат а
елка новогодняя получилась. Ну и я ушел.
А утром – Гошин голос впервые дрогнул - моя Дусенька пришла со смены.
Слышу, ключ в замке поворачивается. Слышу, как открывается дверь. Слышу,
как Дуся выключатель в темноте нащупывает.
Потом как заорет. Не, Серег, ты знаешь, как орет Дуся? Меня волной аж с
кровати скинуло. Забегаю в коридор, а она перевернутым Монбланом лежит
на коврике, сердешная, что то мычит и пальцем куда то тычет.
Ну я посмотрел, и... Не Серег, я не дурак, я сразу понял. Вошла, значит,
Дуся в дом, по привычке включила свет, а тут ей на встречу четой то
такое ужасное, в моей одежке, а из пасти холодом веет. Она баба конечно
железная, куды там трактору, но ведь баба все таки? Тут ее бабская
сущность и подвела. Напужалася до икоты, до мычания. И глаза, такие
дикие, дикие. И пальчиком все на это пугало кажет. Ну я дурак возьми да
и ляпни, дескать это я принес.
На секунду, всего лишь на миг в ее глазах появилась какая то мысль, и
как дала она мне в ухо с положения лежа, я ажно всей головой в своего
железного друга и прилетел...
Ага, кивнул головой Гоша, вот теперь ей в больничку апельсинки несу, и
он с гордостью показал авоську с оранжевыми фруктами. Ну ладно, пошел я.
Что то жарко как то. Он снял шапку и поправляя свежий бинт на голове
заторопился к любимой.