А дело было, значит, так...
Заболел князь - вот незадача! - проказой. Ну, мало ли, подцепил где,
дело молодое... А в то время проказа - это почище, чем спид сейчас. И
нихто вылечить не может, как ни бьются...
Пригорюнился было князь, но сказали ему добрые люди - мол, там вон, за
семью горами, за восемью болотами живет девка щербатая, блаженная -
Хавроньей кличут. Вот она, говорят, наложением рук у свиней заворот
хвоста останавливат, что ей какая-то проказа!
Обрадовался князь, собрал дружину и поскакал, стало быть, к девке.
Прискакал, смотрит - ужас! Щербата, мохната, крива - в общем, типичная
ведунья, даром что в девках засиделась. Глянула ведьма на него и молвит
- знаю, дескать, зачем пожаловал! (А чего тут знать, князь-то к тому
времени уже весь струпьями покрылся...) Вылечу тебя - говорит - ежели ты
только похоть мою девичию удовлетворить смогешь (ну и перед соседями
покрасоваться опять жа!).. В общем - замуж меня возьмешь! Да не как
гражданскую, знаем мы вас, городских-муромских - как положено по
политесу, со свадьбой, торжеством и штампом в паспорте!
Князь вначале ажно окосел от непонимания. Ты что, мол, дура, несешь то?
Кто я - князь, владыко, властелин! А ты кто - косая да щербатая,
кикимора болотная! Тебя леший-то в жены не возьмет, не то, чтобы князь
русский!
А на нет и суда нет - и так гордо, значит, отворачивается. Дескать,
ежели хочешь, то запросто, можешь хоть весь сгнить изнутри, а при такой
перспективе глянь-ка на меня еще раз! Может и не так страшна вроде, как
казалось, да и положение в обществе и статус социяльный не важны станут?
Князь струп-то очередной отколупнул, да призадумался. Оно конечно, с
хавроньей жить негоже, однако в этой сентенции "жить" - слово главное.
Помирать в расцвете сил молодых - ох, как неохота!
- Согласен, - говорит, - девка я на твои условия! Лечи, мол, меня, а я
уж слово свое княжеское сдержу, женюсь на тебе по излечении!
А пальцы-то скрещенные в кармане держит, дескать - и я не я, и слово не
мое! И вот то ли колдунья фишку просекла, то ли просто вода болотная ум
улучшат - однако тоже не дурой оказалась. Подлечила, значит, его,
смотрится тот в зеркало - красавец мужчина, прям как был, только ишшо
лучше! И прям мысль о том, что на девке болотной жениться - ну как
серпом по яйкам!
- Не видать тебе - говорит, - баба, княжеского тела да боярской доли,
оставайся-ка ты на своем болоте. А за службу твою вот тебе кошель
увесистый, скатерть-самобранку да сук-самотык, чтоб не так скушно на
болоте-то в одиночестве было...
Развернулся, и уходить. А ведьма так ему вслед незаметно - хихи! Тот
повернулся - нет, серьезная стоит, а опять уходить - и вновь: хихи!
Плюнул князь в сердцах, сел на коня и домой поехал.
Долго ли, коротко ли ехал - а глядь, где-то из области паха и вновь
полезло.. Да еще пуще, пуще! Уже весь на зомби похож становится, не то,
чтобы в собрании дворянском показаться, так даже перед крепостными
неловко уже - дворовые пугаются!
Пришлось вертаться князю к девке-ведунье. А та его уже поджидает -
дескать, что, милок, опять ко мне? А я ведь говорила - или обжанись, или
же смертушку поджидай. А ты, благородный ведь субъект - а обманул!
Нехорошо, нехорошо...
Повинился князь, бросился в ноги кикиморе болотной, говорит - делай что
хочешь, все в твоей власти сделаю, только излечи меня - уж больно
чешуями-то покрываться заживо не хоцца лет так в двадцать-пять... Можно,
говорит девка, токмо вот ученая я нонеча - давай-ка запишем Брачный
Контракт! А потом уже - и лечение, и жизнь медовая, и восемь ребятишек,
и все остальное по расписанию.
Делать нечего - согласился князь. Ну, а той только того и надо. Кремом
из жабьих лапок натерла, порошком из паучьих голов посыпала, там
пошептала, тут поплевала... Выздоровел князь. А та уже и контрактом
размахиват - дескать, давай, теперь, чего уж, слово-то дороже неволи,
особливо ежели слово на бумаге да с печатью гербовой!
Делать нечего - пришлось добру молодцу жениться. И прожить с этой
кикиморой всю свою жизнь, уйдя с тоски в монастырь, да так и умерев в
одиночестве...
Вот такая вот грустная история приключилась на Руси однажды - давныыым
давно...
А потом, через девятьсот лет, в честь предприимчивой Хавроньи завели
праздник. И назвали его Днем семьи, любви и верности. Тут и сказочке
конец, а кто слушал - возьми с полки хавроньку!