- Ну, смотрите. Завтра идем перевал Укю. Его отсюда не видно, зато
подходы просматриваются. Берг видите?
Группа, сидя на комнях с мисками в руках, промычала что-то
утвердительное сквозь гречку с сушеным мясом и горохом. Видно было
плоховато. Ранний вечер, но солнца уже нет, дождик идет, несильный, зато
ледяной. Группа сидит посреди ледника - позиция плохая во всех
отношениях, но лучше места не нашлось.
- Берг перелезем посередине, где снежный мост. От него вверх и вправо к
желтому камню - метров двести. Под ним можно стоять безопасно, места
немного, но поместимся. Дальше надо поскочить понизу один кулуар и
поворачивать у черной скалы в следующий. Видите? - Сергей водил штычком
ледоруба как указкой, чертя маршрут на завтра с расстояния почти в
километр. Как бы для иллюстрации его доклада черная скала окуталась
пылью, из которой в разные стороны заскакали крупные камни.
Гуппа неспеша проглотила кашу. Донесся грохот обвала.
- Ага, это там, где камнепад? Я правильно понял? - Шурик высказал общую
мысль. Сергей слегка смутился и промолчал.
- Уважаю. Чтобы вот так, без затей, каменная лавина из той дырки, куда
завтра лезть - это здорово. Простые сильные эмоции. Именно то, чего нам
не хватает в нашей скучной жизни.
- Ладно, завтра подойдем поближе и посмотрим. Будет опасно - не полезем.
Наутро все было тихо и спокойно. Впрочем, если поднять группу в пять
утра, а выйти в шесть, то обычно все обходится тихо и мирно. Потому что
солнце еще низко, за ночь все смерзлось и не шевелится. На подходе к
нужной дырке обнаружились следы вчерашнего катаклизма, но источником был
тот самый промежуточный кулуар. А в нужном кулуаре обнаружился
нетронутый снежник, плотный, но не заледеневший. Просто мечта - можно
идти ногами, не вешая веревок. Седловина перевала выглядела странно -
почти горизонтальное плато, ограниченное с одной стороны обрывом с
круглой дыркой посередине, откуда группа вылезла на чистый снег как
десант чертей на райское облако.
- Вот те и перевал! Какая категория-то?
- 2А со звездой.
- Что-то он и на 2А не тянет. А за что звезда?
- За скалы.
- И где они?
- Под снегом. Повезло, снегу много в этом году. Неспортивно, конечно.
Кто намерен откопать скалы и повесить пару веревок? Желающие есть? Нет?
Тогда идем вниз. Укю-кош готов принять нас на ночлег.
Спуск занял часа три. Ледник оказался крутоват, поэтому группа шла
правым бортом по крупной сыпухе-ноголому. На полпути вошли в плотный
туман и едва не прошли мимо коша, благо поляки, окупировавшие его,
шумели довольно громко. Расположились внутри - место было. Поужинали.
Ромка спел под гитару, которую упорно тащил поверх рюкзака. Поляки
оживились и подсели общаться. Спиртного было немного, но крепкого.
Совсем крепкого - нет смысла носить с собой в горы что-либо кроме
чистого медицинского. После пары доз разбавленого ледниковой водой
спирта языковой барьер сильно понизился. Гитару взял Сергей, затем
Мишка, потом Татьяна. Поляки напряглись и сформулировали вопрос:
- Вы что, бродячие музыканты? У вас все играют на гитаре?
- Нет, - ответили им, - только пятеро. Остальные пляшут и поют.
- А кто пятый?
Юлька взяла гитару и продемонстрировала класс. Поляки, хоть и не
понимали дословно, но заcлушались, да и было отчего. Голос у Юльки -
сильный альт, музыка - собственного сочинения, слова - в соавторстве с
Ромкой. С верхних нар слезли парни, что собирались в ночь на вершину
Укю, и начали в упор рассматривать это чудо. Надо сказать, посмотреть
было на что. Лицом - писаная красавица, волосы - пышная каштановая
грива, красивые сильные руки, длинные ноги такой формы, что все
двенадцать апостолов не избежали бы греховных мыслей, прочие
выпуклости... слов нет. А главное - сердце ее было свободно на тот
момент, доподлинно известно.
- Вацек, - представился один их новоприбывших.
- Юлька, - сверкнула улыбкой Юлька.
- Спиваешь?
- Немного.
- Ешче!
Юлька спела еще. Что-то веселое и задорное. Вацек впал в ступор, забыв
закрыть рот. Юлька подождала реакции, пожала плечами и заиграла вновь.
На этот раз - длинную печальную балладу в шотландском стиле. Когда она
закончила, никто не шевелился еше минуту. Потом молча выпили, и группа
пошла спать. А ошарашенные поляки остались сидеть.
Наутро обнаужилось, что все поляки ушли на вершину, а Вацек остался.
Копался в своем рюкзачке, перекладывал снаряжение, бренчал без нужды
карабинами, короче, делал вид что занят. Группа позавтракала и
собралась. Двинули вниз к альплагерю, где надо было взять оставленную
заброску и поворачивать вверх к Безенгийской стене. Вацек пошел следом.
Следующие дни он хвостом ходил за группой, питался из собственного
котелка чем-то несерьезным и спал в собственной маленькой палатке.
Вечерами он отзывал Юльку в сторону и предлагал прогулки при луне. С
луной проблем не было, а вот уединиться было негде. Группа, не особо
напрягаясь, частями делала короткие радиальные выходы на Кель, на
Цанеры, на Ляльвер, базируясь на Баран-коше сбоку от Безенгийского
ледника. В ночной тишине каждое слово, произнесеное на леднике
вполголоса, слышалось в лагере совершенно отчетливо. Группа
посмеивалась, но тактично делала вид, что ничего не замечает.
Наконец, группа пересекла ледник и поднялась на австрийские ночевки,
откуда после дня отдыха собиралась уходить из района Безенги в сторону
Крумкола, а оттуда - спускаться в Нальчик через Верхнюю Балкарию.
Вечером, как обычно, Вацек пригласил Юльку гулять, где, видимо,
предпринял попытку решительного объяснения. Ответ однако оказался
немного не тот, на который он расчитывал. Вместо того, чтобы с радостью
принять руку и сердце ладного хлопца, коварная дивчина предложила ему
испытание: дойдет с ними до конца маршрута - она подумает. Путь
предстоял непростой - через четыре перевала, правда связками по два.
Утром Вацек заслужил поощрительную улыбку, сообщив, что идет с нами.
Завхоз с сомнением оглядел его рюкзак. Уж очень легкий был, не более 15
кг. У наших девушек, у той же Юльки, - 25 и больше, а про мужиков и
говорить нечего. А у этого - 15. Скорее всего, жратвы там всего ничего.
Значит, кормить придется, а с продуктами немного напряженно - просидели
лишний день из-за погоды. Снаряженец тоже озаботился - у парня своей
веревки нет, кошки несерьезные, страховочная система дохлая, карабины
алюминиевые, ледобуров вообще нет. Ладно, дотащим, если что.
Вышли. Идем. Переход, другой, третий. Тяжело, снег глубокий. Прошли
самый крутой подъем, заглянули за перегиб. Перевала не видать. Вацек
идет, но как-то не слишком бодро. Взлезли на очередной подъем, вышли на
относительно ровное место, сели перекусить посреди снежного поля. Вацек
подошел последним и повалился даже не на рюкзак, а просто в снег.
Перекусили, поднялись, двинули наверх. Вацек разразился длинной тирадой,
из которой было понятно два слова: "ночевач" и "тутай".
- Нет, Вацек, ночевач там, - показали ему вверх.
- Ни, то ниможливо. Тутай.
- Вацек, полдня еще впереди, идем.
Может быть парень и поспорил бы еще, но Юлька уже вскинула рюкзак и с
любопытством наблюдала процесс принятия решения. Делать нечего, собрался
и пошел.
Через четыре часа группа подобралась к самому перевалу, оставался
последний взлет - крутой склон высотой в одну веревку. Решили на всякий
случай повесить перильную, чтобы усталым участникам было легче
преодолеть последнее препятствие. Мишка размотал одну и полез наверх.
Остальные постепенно подтягивались и садились отдыхать.
Известно, что последний дюйм - самый сложный. Сумел преодолеть -
получаешь все. Повернул назад - остаешься ни с чем. Вацек, не дойдя
пятидесяти метров до места, где сидела вся группа, сел на рюкзак и
смотрел на группу странных людей, которые набрав полтора километра
высоты, собирались лезть еще выше. Потом поднялся и надел рюкзак.
Казалось, что сотня шагов пологого подъема - пустяк, но нет, повернулся
и побрел вниз. Сломался.
- Слабак! - Юлька посмотрела вниз и презрительно сплюнула. Затем
повернулась лицом к склону и прицепила жумар к веревке. Преодолев
последний взлет до седловины перевала за пять минут, скинула рюкзак,
села на него и посмотрела вниз еще раз.
- А как хорошо начиналось! С мамой, говорит, познакомлю...
- Да ладно, не расстраивайся. Куда он годен, если не может угнаться за
тобой, когда у тебя рюкзак вдвое тяжелее?
- Все равно, обидно. За руку брал? В глаза смотрел? Должен
соответствовать!
- Да куда ему! Он же скалолаз, на длинные дистанции с рюкзаком не
тренировался. Да и высота приличная, с его равнинной дыхалкой и по
горизонтали-то непросто, а тут - полтора километра набрать по снегу за
десять часов ходу! Как еще жив до сих пор, непонятно.
- А мы-то куда бежим? - Юлькин голос явствено зазвенел от сдерживаемых
слез. - Подумаешь, день отставания от графика.
- Погода хреновая. Сыпанет завтра снег - куда денемся?
- Пересидим. Или по Дыхсу свалим.
- Ага-ага. А продукты считала? Кто у нас завхоз, я или ты? А в том
ущелье ты была? Там крокозявра такая, что хрен пролезешь. Сбоку лавинные
конусы, между ними лес ломаный на старой морене. После поворота -
прижим, по стенке лезть придется. И Солнце туда никогда не заглядывает.
Вот и гонит Серега, чтобы успеть пройти два последних перевала. За ними,
кстати, тоже не подарок - висячая долина, спуск по бараньим лбам.
- Все равно, могли и на этой стороне переночевать, а завтра утром
перелезли бы.
- Слушай, хочешь - иди с ним. Снарягу оставь нам, себе только кошки
возьми, продуктов я тебе на пару дней дам. У Вацека газовая горелка,
спальник, палатка. Свалите в Безенги, оттуда в Нальчик. В поезде
встретимся.
- Ладно, двинули. Не судьба, видимо.