Вот уже год я приехал в Москву из своего родного города. Позвольте,
москвичи, поделиться своими впечатлениями о вашем городе и о вас самих...
Тяжелы были мои первые впечатления в Москве. Дико, грустно, меня никто
не замечает, я потерялся здесь, ни новости, ни разнообразие, ни толпа не
развлекают меня. Мысленно переношусь в свой город. Какой милый вид! Один
дом с остроконечной крышей и с палисадничком из акаций. На крыше
надстройка, приют голубей, — старик Сергеев разводит их: для этого он
взял да и выстроил голубятню на крыше и по утрам и по вечерам, с палкой,
к концу которой привязана тряпица, стоит на крыше и посвистывает,
размахивая палкой. Другой дом — точно фонарь: со всех четырех сторон
весь в окнах и с плоской крышей, дом давней постройки, живая история...
А здесь... какая тоска! Безликие коробки домов: или застройка периода
позднего социализма или новоделы - бездушные, неинтересные. Скучаю я и
по забору, который напротив моих окон, и по пыльной и грязной улице, и
по тряскому мосту, и по вывеске на нотариальной конторе.
А что здесь приходиться есть людям! Мясо, молоко, овощи можно у нас
достать и лучше и дешевле, на заграничные редкости, этих больших раков и
раковин да красных рыбок, у нас и смотреть не станут. Москвичи покупают
эту, с позволения сказать еду. Не понимаете что ли, что торговцы
обдирают вас, а вы и рады быть олухами! А фрукты? Это-то называется
фруктами у вас? Да у нас это и нищие не станут есть!
Но отношения между людьми здесь еще хуже, чем архитектура и еда. Войдешь
в один из этих бездушных домов с приветом издалека. Думаешь, что
встретят радушно, не будут знать, как принять тебя, где посадить, как
угостить, станут искусно выведывать, какое твое любимое блюдо, как
самому станет неловко от этих ласк... Куда там! На тебя едва глядят,
морщатся, извиняются делами, если есть дело, так назначают такой час,
когда не обедают и не ужинают. Хозяин смотрит на гостя как-то странно. В
кухне звенят ложками, стаканами: тут-то бы и пригласить гостя,
а его искусными намеками стараются выпроводить... Все заперто, везде
какие-то холодные, нелюдимые лица. А там, у нас, входи смело; если
отобедали, так опять для гостя станут обедать. Дружат все, и встречный и
поперечный. Сосед у нас — так настоящий сосед, живешь с ним рука в руку,
душа в душу, родственник — так родственник: умрет за своего... эх,
грустно!
Жалко мне вас, москвичи...