СУДЬБА ГЕРОЯ
(история из сериала "Рожденные на "Ан.Ру")
Не раз признавался, что мой герой Алик, плод моего писательского
воображения, как это происходит у настоящих реалистов, вырос из коротких
штанишек авторской концепции и зажил самостоятельной жизнью. Да, он был
задуман как передовой человек своего времени и, обычное дело, это уже не
раз бывало в литературе, обречен оказаться "лишним человеком".
Задуманный сюжет реализовался в жизни: массовка сайта "Анекдоты из
России" во главе с народным Вернером Алика отторгает ("Задолбал! ",
"Выпей йаду! ", "Убейся ап стенку!), а лично от Составителя – "Пшел в
"Остальные", "Копии", "Неформат"! ,... и ваще "Алик пользуется моим
бесконечным терпением".
Меня, как человека и гражданина Рунета, Алик, пожалуй, тоже достал своей
необузданностью, эпатажем публики, тараканьей плодовитостью и т.п., и
т.д. Да он и сам насчитал с полсотни причин для ненависти маргиналами
(http://www.alikdot.ru/anru/introduction/38resones/)! И, тем не менее,
дежа вю – было! Уже не раз было в литературе, когда конфликт между
аффтаром и созданным им героем доходил до смертоубийства!
Классический пример – Артур Конан Дойль, автор знаменитого Шерлок Хомса.
Ну, не любил он этого умника, этого супермена, который всегда
героический, а между подвигами в сыскном деле на скрипке играл, химичил,
занимался психологией и индукцией, ети ее мать, с дедукцией, мать ее
ети!
В конце концов Конан Дойль сбросил своего героя в пропасть вместе с
заклятым врагом профессором Мориарти. Но читатели ему этого не простили,
стали кричать "Задолбал! ", "Выпей йаду! ", "Убейся ап стенку!", а
Составитель его произведений сэр Верхер – "Пшел в "Остальные", "Копии",
"Неформат!", и ваще "Артур пользуется моим бесконечным терпением".
Еще пример - Лев Толстой, которого после многих лет верного
сожительствования с Софьей Андревной задавила жаба зависти к цельной,
всепоглощающей страсти Анны Карениной. И он изуверски расправился со
своей героиней, подбросив эту нежную женщину под паровоз. Тысячи
советских кухарок и кухарей, в свободное от управления страной время,
возмущались жестокостью чуждого народу классового элемента - графа Л.
Толстого. Ну, взападло ему было, чтобы Анна бегала с большой авоськой по
магазинам, водила Сереженьку в детский садик, готовила и обстирывала
Алексея Александровича, ставила ему очистительные клизмы. Тогда бы в ее
жизни не осталось времени для каких там скачек и финал одноименного
романа был бы куда более оптимистичным: Анна своевременно выходит на
пенсию, нянчит внуков и лузгает семечки с такими же счастливицами на
лавочке у подъезда.
Опять же, Гоголь, непризнанный хохол, точнее, непризнанный своим хохлами
из-за полного отрицания и опровержения украинства, своим гениальным
творчеством изобличающий нынешних фальсификаторов истории. Эти жлобы
приватизировали козаков в качестве своих предков на 140-тысячелетнем
пути укров из трипольской культуры в хоруживскую. У великого реалиста
Гоголя козаки бились с басурманами-поляками - а не продавались им. За
землю русскую - а не за "вiльну Україну", придуманную
петлюрой-бандерой-томенками заради марок и долярiв. За веру православную
- а не Киевского патриархата попа-расстриги Филарета.
Увы, слаб человек, видать, взыграли бандеровские чувства у Миколы, и он
порешил Тараса вместе с его отпрысками, да еще в жестокой форме:
младшего сына, Андрия Тарас расстрелял сам, потрясая концом, которым его
породил, старшего, Остапа зверски казнили поляки, он лишь успел
прокричать: "Чую тэбэ, батько, чую! ", "Нас багато, нас нэ подолаты! ",
"Ющенко – так! "... А сам Тарас, погиб, как лошадь - из-за никотина, и
таки кугутской жадности – бросился искать курительную трубку, чтоб не
досталась врагам. Вроде бы преследовавшие его в бешенной скачке поляки
враз бы все остановились и бросились искать его трубку! А в итоге его
отловили, привязали к дереву и спалили.
Кстати, о козаках - уже в обличьи кАзаков. Как у донского казака
Шолохова в "Поднятой целине" чесались руки убить Давыдова, эту
коммунистическую иногороднюю падлу! Кто не верит, пусть просмакует сцену
бабьего бунта. Шолохов руками станичных баб избивал
двадцатипятитысячника, и все никак не мог остановиться. В черновиках
бабы забивают до смерти эту падлу и скармливают собакам, но потом,
спохватившись – бизнес, Мойша, есть бизнес! – Михалалексаныч этот финал
вычеркивает, так и не доводя дело до смертоубийства.
Словом, если бы похоронить всех литературных героев, приконченных их
авторами, в одном месте, получилось бы кладбище поболе арлингтонского,
Пер-Лашез, Марсова поля и Байкового, вместе взятых...
Так угощу ли я своего синтетического героя Алика 6-тысячной смертельной
пайкой диоксина на тайной вечере с гэбэшными генералами? Или предоставлю
возможность самому застрелиться выстрелом в сердце, а потом контрольным
в голову, как это принято в современном украинском
оранжево-демократическом ритуале сепукки (харакiрi)?
Никогда! Лучше последую великому даже в постоянном подпитии сыну
Бердичева, посмертному лауреату ленинской премии Михаилу Светлову,
который в стихотворении "Живые герои" по сути провозгласил мораторий на
смертную казнь авторами своих героев (из-за большой важности привожу
манифест полностью):
"Чубатый Тарас
Никого не щадил...
Я слышу
Полуночным часом,
Сквозь двери:
Андрий! Я тебя породил!.. -
Доносится голос Тараса.
Прекрасная панна
Тиха и бледна,
Распущены косы густые,
И падает наземь,
Как в бурю сосна,
Пробитое тело Андрия...
Полтавская полночь
Над миром встает...
Он бродит по саду свирепо,
Он против России
Неверный поход
Задумал - изменник Мазепа.
В тесной темнице
Сидит Кочубей
И мыслит всю ночь о побеге,
И в час его казни
С постели своей
Поднялся Евгений Онегин:
Печорин! Мне страшно!
Всюду темно!
Мне кажется, старый мой друг,
Пока Достоевский сидит в казино,
Раскольников глушит старух!..
Звезды уходят
За темным окном,
Поднялся рассвет из тумана...
Толчком паровоза,
Крутым колесом
Убита Каренина Анна...
Товарищи классики!
Бросьте чудить!
Что это вы, в самом деле,
Героев своих
Порешили убить
На рельсах,
В петле,
На дуэли?..
Я сам собираюсь
Роман написать -
Большущий!
И с первой страницы
Героев начну
Ремеслу обучать
И сам помаленьку учиться.
И если, не в силах
Отбросить невроз,
Герой заскучает порою, -
Я сам лучше кинусь
Под паровоз,
Чем брошу на рельсы героя.
И если в гробу
Мне придется лежать, -
Я знаю:
Печальной толпою
На кладбище гроб мой
Пойдут провожать
Спасенные мною герои.
Прохожий застынет
И спросит тепло:
Кто это умер, приятель? -
Герои ответят:
Умер Светлов!
Он был настоящий писатель! "
... А вот как мне поступить дальше с Аликом? Поскольку сетелитературный
роман "УВЛЕКАТЕЛЬНО-РАЗВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
НА САЙТ "АНЕКДОТЫ ИЗ РОССИИ" вызревал на сайте в режиме реалити-шоу, в
тесном соавторстве с читателями, для их мнения о дальнейшей судьбе Алика
открываю свободное обсуждение. И после него твердо обещаю, почти по
Есенину:
Согласный я, чего б не попросили.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу "Анекдотам из России",
Но своего героя не отдам.
Нет, Алика не получить вам, суки -
Я не отдам его в чужие руки!
© Алик Кимры, сетелитературный отец Алика
www.alikdot.ru/anru/word/nesrliterature/heroedestiny/