Осень 1986 года, Венгрия, Южная группа войск, батальон связи.
На дворе круглая дата – 30-летие мадьярского мятежа 1956 года.
Стоит заметить, что наши доблестные войска основательно подготовились
к "празднованию" этой даты, произошло несколько очень серьезных
инцидентов, в которых виновными были именно наши солдаты.
А тут еще летом на чемпионате мира сборная СССР по футболу раздолбала
мадьярскую со счетом 6:1, что также не добавляло любви к нам.
Нельзя, конечно, сказать, что весь народ ненавидел нас лютой ненавистью,
как сейчас модно выставлять, отношение было нормальным, чаще всего
доброжелательным, но экстремистов тоже хватало, и к этой дате они как
раз активизировались.
В течение трех дней жизнь у нас была "веселенькая", постоянно
приходила информация о разного рода провокациях, пару раз к нам в окна
залетели камни, на территории части постоянно появлялись листовки с
угрозами.
Войска в течении этих дней находились в состоянии, не помню там какой,
боевой готовности. Наряд заступал на дежурство с автоматами и двумя
рожками с боевыми патронами.
На третий день, когда вроде уже все поуспокоилось, но опасность
провокаций еще не миновала, я заступил дежурным по роте, дневальным на
тумбочку почему-то поставили молодого.
Уже за полночь мы с ротным сидели в канцелярии, которая находилась
перед входом в роту, напротив, чуть правее, находилась тумбочка
дневального.
Тут в части полностью вырубается свет, на мадьярской стороне начинает
выть сирена, не громко, но жутко.
Ротный – "Щас пойдут", в кровь впрыскивается доза адреналина, мы снимаем
оружие с предохранителей, передергиваем затворы и крадемся к двери.
Тут врубается свет, за дверью слышен грохот падающего тела, ротный с
ноги, с диким криком "всем стоять" открывает дверь, с полу
подхватывается дневальный и с офигевшими глазами орет – "Я не спал".