Аднажды Степа праснулся утрам в атличном распалажении духа, бля. И
фспомнил, сцуко, что мама прасила схадить на рынак, блять, купить
грибов. Или в лес насабирать, но толька, блять, съедобных нах, шоп нахуй
не перетравил фсю семью, как в прошлый раз, кагда за клюквай пашол, а
принес какой-то хуеты, которую патом даже санитары не смагли апределить.
Ну чо, сказано – сделано, а хуле. Сабрался и пашол в лес. Тут нидалеко
саффсем, полкиламетра пездавать па пересеченной местнасти нах и лес,
бля. Зеленый, сцуко, и засранный шопездец. Заходит, смотрит па старанам
– везде гавно лежыт, блять, аккуратными ниибаца кучками. Как будто тут в
шахматы жопами полными гавна играли. Пахадил, 3 раза вляпался в свежый
паносец, паматерился, нашол укромное местечко, решил падрачить. Тока хуй
встанет от мысле о предстоящей ебле, если найдет какую-нить пелотку в
лесу, как сразу бляцкие рецепторы в мозге реагировали на вонь от ботинок
и хуй тут же падал. Ах ты сцука, я тебе тоже прийатно хочу сделать, а ты
вот так? Отрежу фпесду, все равно никто не дайот.
Блять, даже падрачить ни магу. Как же я теперь ибацца буду, если от меня
так гавном несет. Нашел какой-то ручеек, решыл памыть батинки, памыл,
вроде не ваняет. Для верности еще елочкай руки обтер, и ботинки тоже.
Запах охуеть! Будто в лесу под елкой насрали.
Пошел он все-таки гребы искать, а то мама пезды даст. Вышел на палянку,
видет – йоптваю! Гребы, сцуко. А ну-ка, блять, палезайте в лукошко нах.
Представил себе шкварчащие на сковородке гребы и сглотнул слюну. Вдруг
Степа пачуствавал резкий голод и страсть как захотел пажрать ниибаца
фкусна. Хуле. Ничо веть не случица, если я пажру гребоф пряма тут.
Насоберайу есчо.
Гребы какие-то были странные, серые и маленькие. Панюхал, вроде
нармально пахнут. Сажрал один, подождал 5 минут, вроде б не сдох. О,
зоебись, хуле. Сажрал еще штук 40, пока не наелся савсем. И решил
соберать домой, шоп не огрести от мамы. Уважал он маму и бойался, сцуко.
Идет Степа и саберайет гребы. Похуй на вид и сорт, фсе равно не
разбераеца. Книшку зобыл дома фпапыхах. Нособерал целый пакет и вышел на
полянку очереднуйу. Смотрит – ебать! Голая баба стоит и как-то качаеца
странно, как будто по ветру. То влево, то вправо. Пасматрел на нейо –
сзади вроде красивая, жопа клевая, упругая такая, спартивная, прям как
на порнухе, шо смотрел недавно и кончил десять раз подрят, шо аж рука
потом болела.
Хуй в штанах, почувствовав пелодку, напрягся так нехуйово. И стал
прарывацца наружу. Набрался смеласти, и решыл – щаз или никагда. Сиводня
я лешусь девственности. Или нуевонахуй ваще. Подошел поближе. Положил
руку на плечо тиотке. Ана была неподвижна. Ага, сцуко, никуда не денешся
теперь. Он снял штаны, взял гарячий хуй в руки и всадил со всей дури
фсраку. Ух, как клева. Руками схватил за сиськи, и начал их наминать,
похуй на фсе, что четал фкнишках и сматрел ф парнухе, типа там
пализацца, паласкать тело там. Фпесду нах, главнайе выипать тиотку.
Вопчим, пихал он, пихал, месил гавно в теткиной сраке, а она все
неподвижно стойала и ничего не говорила. Чо за хуйня, подумал Степа. И
оттого еще сильнее начал ебать тетку. Вот настал момент, извлек хуй и
кончил пряма на спину. Ухты бля, ибаца круче чем драчить. Теперь, бля, я
устал нах, надо пасидеть. Сел возле нее, дастал сигаретку и прикурил...
В это время действие псилоцибина закончилось и Степа, повернув голову
направо, где стояла тетка, увидел дерево с дуплом какраз на уровне хуя,
все перепачканное спермой.
Хуясе! Тут же тока шо тетка стояла. Неужели я выеьбал дерево, бля? Чо я
за мудаг теперь?..
Так Степа стал дендрофилом. И еще долго ходил к этому дереву ебаца, а
хуле. Не выйобываеца, дайот фсигда и женицца не надо. Надо тока дупло
периодически мыть. Удобна нах!
Фашыстский Мюллер – ®