Старый, подточенный временем и недоеданием, худой как щепка дворник
Михеич возвращался со смены. Почистив мусоропровод, отделив говно от
съедобного, Михеич шел с завернутыми в грязную газету: кусками
окаменевшего торта, салями, и непонятно к какому классу хордовых
принадлежащей недоеденной рыбой. Тяжкие раздумья терзали его пенсионно -
зрелую душу. "Вот ить как, бля! " - грустно думал он. "Воевал, хуячил
как стахановец всю жизнь, а что в конце...ни детей, ни жены, ни денег...
Утром в говно с головой, потом бутылки собирать, потом покушать... чем
люди добрые с этажей послали, а там почитать рекламные газетки, да
посмотреть сериалы на стареньком черно – белом 312 рекорде" - Михеич
вздохнул, и вляпался в говно. Оторвав кусок газеты, стал оттирать
ботинок. Вместе с говном, к подошве пристал и использованный
презерватив. - Блять, не жизнь, а одна сплошная ебля, - Михеич даже и не
заметил, как сказал это вслух.
- Дяденька, дяденька, не выбрасывайте меня – я вам пригожусь. Михеич
недоуменно посмотрел вокруг. – Дяденька, дяденька, пожалуйста...
- Да кто ты? И где ты, етитская сила! – спросил раздраженно Михеич,
подозревая, что его разыгрывают.
- Вы меня в руках держите дяденька! – пропищал голосок.
- Что?!! – Михеич посмотрел на свою руку, в которой держал вымазанный в
говне кусок газеты с прилипшим гандоном.
- Да, да, это я...правильно смотрите дяденька – пропищал гандон
- Хто...ты! – охуело пробормотал Михееч.
- Я, я волшебный гандон! - гордо заявил тот. Михеич читал в детстве
сказки, но отродясь слыхом - не слыхивал, ни про какие волшебные
гандоны. Он про само-то существование латексных контрацептивных средств
узнал, благодаря рекламному щитку, где фирма "Durеx" ненавязчиво
предлагала окунуться в мир волшебной ебли без последствий.
- А что же ты весь в говне на дороге валяешься, раз волшебный? – строго
спросил Михеич.
- Меня использовали прежде, чем я смог понять, что я волшебный, -
грустно произнес гандон, - и теперь, я могу выполнять лишь чужие
желания...свои не могу, - печально докончил гандон.
- То есть... - невнятно промычал Михеич.
- То есть, я золотая рыбка образца 2005 года – перебил его гандон.
- Значит, ты любые желания можешь выполнять? – спросил Михеич.
- Ну, - смутился гандон, - не любые, а только любые специфические...
- Это как – это? - оторопело спросил Михеич.
- Все, что связано с еблей, в любых ее проявлениях; качествах,
количествах и тому подобное.
- Гм, а мне-то это, милок, зачем, я и в молодости шибко не ходок по
бабам был. Все на заводе, да на заводе. А сейчас-то тем более... - Михеич
задумался, вспоминая о былом.
- Тем более...разве вам не хочется на склоне лет прочувствовать, что такое
– Адская Ебля...
- Это хто это старый, я – старый?! – Михеич разгневался, - да я, если
знаешь, ого-го еще как могу, да я хуем - шпалу пополам согну. – Михеич
начал расходиться.
- Ну так по рукам, - вежливо и нейтрально перебил его гандон.
- Чего? ...
- Вы меня возьмете с собой домой. Отмоете, высушите, и положите в
мягкую, теплую, сухую коробочку, а вам за это – ощущения молодости в
сверх размере!
- А, ну да, ну да, ладно милок, будь, по-твоему, - Михеич тщательно
завернул гандон в еще один кусок газеты и торопливо пошел домой.
После тщательных процедур отмывания и сушки гандона, Михеич, найдя
картонную коробочку из-под папирос высшего сорта "Богатыри", переложил
ее изнутри ватой.
Аккуратно положил туда чистый и сухой гандон. Чему-то смутившись, робко
кашлянул.
- Милок?! Как себя чувствуешь? – спросил Михееч.
- Отлично! Спасибо, дяденька.
- Ну да, ну да... - Михеич опять кашлянул.
- Милок...
- Чего, дяденька?
- Поебаться бы, милок...
- Сделано, дяденька, - пропищал гандон.
Пауза...
Михеич кашлянул: - Кхм, милок, – а что сделано то?
- Идите, открывайте дверь дяденька, к вам гости
- Какие на хуй гости... - Михееч не успел договорить, раздался звонок в
дверь.
Михеич, открыв дверь, охуел. За дверью стояла его дородная соседка
Альбина Валентиновна с бутылкой портвейна и с какой-то кастрюлькой, от
которой шел превкусный запах.
- Вот дай, думаю, к соседу своему загляну, которого давно не видела, -
приторно улыбаясь ярко красными губами и тряся тройным подбородком,
проворковала соседка. Это была наглая ложь. Альбина Валентиновна упорно
до этого не замечала существование Михеича. Сама она работала
продавщицей на рынке и была известной всему району ненасытной блядью.
- А, ну да, ну да, - пробормотал Михеич. – Проходите, пожалуйста, -
пригласил он ее внутрь.
- Я вот вам покушать принесла, борщик – домашний с мяском, вкусненький,
сама только что приготовила...и вот винца, - соседка, тряся своими
подбородками, захихикала, - какой же мужик перед едой стакашку не
пропустит.
- Ну да, ну да... - бормотал растерявшийся Михеич, - ...это стакашку-то, оно
дело-то, конечно неглупое. Вдруг почувствовал мощное шевеление члена в
штанах, такое, что послышался треск разрываемых трусов. От паха до
головы прокатилась такая горячая волна, что Михеичу показалось, что в
мозг ударила молния.
- ОСИЛИМ, – рявкнул внезапно он, и сурово посмотрел на Альбину
Валентиновну.
- Ой, батюшки, - пролепетала Альбина Валентиновна, роняя себе на
раздутые от водянки ноги кастрюлю с бутылкой.
- Избушка, избушка, ко мне задом, к лесу передом – поревел Михеич и, не
дожидаясь, грубо развернул и нагнул раком прихуевшую соседку.
- ЕБАТЬ, – заревел Михеич, задрав платье соседки и сходу засадил свой
член.
- Ой, не туда! - болезненно пискнула Альбина Валентиновна, стараясь
вывернуться, но, с непонятно откуда взявшейся силой, Михеич держал ее за
шею с силой гидравлического пресса.
- ЕБАТЬ, – порычал Михеич и начал качаться маятником, все ускорясь и
ускоряясь в движениях. Альбина Валентиновна почувствовала, что темнеет в
глазах... " Попробуй неизведанное, вместе с ириской Меллер", – пришло
ей, находящейся в шоковом состоянии, на ум. - Ииииии.. на...мма,- стала
подвывать Альбина Валентиновна, но Михеич был неумолим как терминатор.
Он ускорял и ускорял движения, а толчки были такими, что жирные складки,
именуемые у Альбины Валентиновны жопой, создавали от них, от толчков, –
легкий освежающий бриз.
Михееч почувствовал, что доходит. – Раааххааааахаааа, - зарычал он
кончая...
Только тогда Михееч разжав руки, отпустил соседку. Альбина Валентиновна
лежала бес чувств. Постепенно кураж отпускал Михеича, его затрясло; он
побежал в комнату. – Гандон, гандон, - закричал он. - Что – это было?!!
- Адская Ебля, дяденька, Адская Ебля – пропищал гандон, - сейчас она
очнется, и ваше желание снова наделит вас силой!
- Неееет!! – заорал Михееч.
- Дяденька, вы уже загадали желание, я не могу его отменить, – печально
произнес гандон.
В коридоре послышались стоны пришедшей в себя Альбины Валентиновны.
- Я ... - Михеич хотел сказать, что-то другое, но резко осекся. Глаза его
налились кровью.
- ОСИЛИМ! – заорал бешено он, и побежал в коридор. – ЕБАТЬ...
Фашыстский Мюллер – ®