в 1996 году подписал меня приятель подвезти купленные батареи типа
"Москва" (такие чугунные фигни для парового отопления, которые под
подоконниками стоят) домой для проведения ремонта. Шестнадцать штук. Как
мы их впихивали в жигули - это особая история. Ее надо рассказывать
отдельно. Практически новая машина, краску обдирать жалко - как кожу с
себя снимать. Но подписался, так подписался.
Довезли, разгрузили. На радостях приятель помчался за пивом. "Разливное
Невское. Счас отметим начало ремонта". Отметили славно. Он носился за
пивом с двумя бидончиками несколько раз. Угомонились далеко за полночь.
Утром на работу. Встали в восемь. Практически как не ложились. Похмелье
с пива - это не по-детски тяжелая вещь. Но ехать на работу надо.
Дело было в середине лета. Сказать, что было очень жарко - это ничего не
сказать. Асфальт плавился. И вот два таких бидончика с пивом без крышек
загружаются в многострадальные жигули и трогаются на работу.
Ехать решил по самому безопасному пути, то есть по самым оживленным
улицам Питера. Там машин больше - значит больше шансов проскочить в
потоке незамеченным.
На набережной около гостиницы Санкт-Петербург надо было повернуть на
мост Свободы налево и на Петроградскую сторону. Там тяжелый поворот был.
Проскакиваешь практически уже на красный. И кому-то наконец пришло в
голову поворот сей отменить. И знак повесить. И именно в эту ночь, когда
мы с Артуром радовали отечественных пивоваров повышением спроса на их
продукцию.
Короче там на момент нашего проезда был другой праздник - и отмечающих
стояла целая очередь на поздравления. Именинники в погонах носились от
машины к машине, принимая поздравления и подарки.
Технология поздравлений была такая. Машину останавливал камуфляж с
палкой. Просил предъявить документы и с этими документами отводил к
человеку в форме, который стоял, прислонившись к перилам моста. Потом
бежал обратно тормозить следующего. Конвейер.
Стою в очереди на разговор и соображаю, что дальше делать и что
говорить.
Наконец сообразил, что говорить то как раз нужно как можно меньше, а
стоять от товарища как можно дальше. И желательно, чтобы ветер дул от
него.
Собственно разговора не получилось. Он молча взял документы.
Пролистывает и бурчит, что как можно мол ездить и не смотреть на знаки.
Но на первый мол день вывешивания знака "только прямо" он строго карать
не будет, и что мол если я на месте могу расстаться с полтинником и буду
впредь внимателен, то он мол пожелает мне счастливого пути и ровной
дороги.
Я, ворочая во рту ком жвачки, стараясь дышать через нос, отдаю полтинник
и собираюсь другой рукой взять документы.
Но это-же Питер. Кто-нибудь когда-нибудь прикуривал на улице Питера,
когда дует ветерок? В какую сторону не повернись, зажигалку задувает. А
тут над Невой.
Ветерок сменил направление на него. Его рука с моими документами
замедлила движение в мою сторону. Потои почему-то программа отдачи
документов за полтинник заработала опять и я уже держу в руках свое
водительское счастье, слабо понимая, что произошло.
Благодетель также бурча под нос, продолжает:
"А на Вашем месте, Сергей Ахмедтович, вместо жвачки я бы посоветовал
Антиполицай. Эффект тот-же, но запах много приятней".
Ветерок в этот момент опять сменил направление. Теперь от него дуло на
меня. И я даже сквозь собственное благоухание понял, что эту народную
мудрость ему также сообщили и совсем незадолго до нашего разговора (то
есть я имею в виду, что в ларек за Антиполицаем он сбегать еще не
успел). И также понял, почему он бурчит под нос. И уже совсем понятно
стало, почему он не сам ходит, а стоит прислонютый к перилам и к нему
приводят.
Спасибо тебе, неизвестный гаишник.