Привет, друзья! Когда-то давно я обещал рассказать об агентурной работе
на селе:) Начало моего детектива здесь
http://v2.anekdot.ru/id.html?118940 Но дописать продолжение все как-то
руки не доходили. Теперь вот собрался. Не прошло и трех лет:)
... А когда я познакомился с методами агентурной работы я удивился еще
больше. Штирлиц показался мне просто ребенком по сравнению с нашими
оперативниками. А удивляться было чему – в середине семидесятых годов в
небольшом райотделе милиции с довольно скудной технической
оснащенностью, велась настоящая агентурная работа. С агентами
встречались на явках, получали от них информацию, давали новые задания.
В камеру к подозреваемым сажали подсадных, причем часто целых двух,
чтобы избежать двурушничества, как это тогда называли. Второй следил,
чтобы первый не стал “двойным агентом”.
На работу с агентурой начальнику уголовного розыска выделялся
специальный фонд, который достигал иногда пятидесяти рублей в месяц.
Довольно приличная сумма по тем временам. Осведомителей поощряли
разовыми выплатами в зависимости от ценности информации. А информацию
они приносили порой просто бесценную. Основная масса преступлений
раскрывалась благодаря агентам-осведомителям. Так называемые
маршрутники, получив рубля три, шлялись по закусочным, рюмочным, пивным
и прочим забегаловкам, прислушиваясь к разговорам, что-то спрашивая,
заводя ненавязчивые беседы и, в конце концов, приносили такие сведения,
которые оперативники самостоятельно не добыли бы и за пятилетку. Среди
осведомителей попадались порой просто мастера своего дела, настоящие
виртуозы. Работали с выдумкой и скорее не за деньги даже, а за интерес.
Один такой искусник по нашей наводке не только раскрутил подозреваемого
на доверительный разговор, но и под водочку уболтал его махнуться
часами. Принес их в милицию... По спискам украденного оказались они
ворованными и проходили по квартирной краже.
Среди тех, кто работал подсадными, тоже встречались таланты. Ведь
просидеть порой несколько суток в камере и запомнить все нужные для
оперативников подробности не такая уж и простая задача. А достать
блокнот или записную книжку с ручкой и попросить говорить сокамерников
чуть помедленнее подсадной ведь не мог. Ему приходилось улавливать и
запоминать огромное количество всевозможной информации. Урки ведь не
излагают по порядку то, что они утаили от следователей, а могут вообще
сидеть и помалкивать. В этом случае требуется особое искусство, чтобы
вывести объект на разговор, ненавязчиво разузнать все что необходимо и
не навлечь на себя подозрений. Иногда этот процесс затягивался на
несколько дней. "Наседку" регулярно водили на "допросы", где он
выкладывал полученную информацию и получал новые указания. Причем
агента-камерника ни в коем случае нельзя было на этих допросах кормить.
Даже за самые ценные сведения. Ему приходилось есть ту же самую баланду,
что и его соседи, потому как урки могли вычислить "наседку" даже по
запаху испускаемых газов. Мясной дух они мгновенно отличали от запаха
переработанной тюремной похлебки. А наказание за стукачество у уркаганов
было только одно – смерть.
Лично с агентами-осведомителями я первый раз столкнулся совершенно
неожиданно. Утром когда я шел на работу, почти у самых дверей на меня
налетел помятого вида мужичонка, со следами похмельного синдрома на
лице. Толкнул меня плечом в грудь, наклонился к уху и, дыша перегаром,
прошептал: "я стукач, вяжи меня" и тут же принялся громко материть всю
советскую милицию, их родных и близких. Я заломил ему руки и поволок в
отделение. Пока я вел его до дверей он ни на секунду не выходил из
образа: "Волки позорные!", "Суки проклятые!", "Мусора поганые!" –
уверенно вел он свою рольку. Но как только мы вошли в кабинет, он сразу
же перешел к делу:
- Начальник, дай наколку, трубы горят!
Дать наколку означало дать задание стукачу, ну и разумеется вместе с
заданием трешку на опохмел. Этот местный Зорге резонно побоялся идти
прямой наводкой в здание милиции. Это могло представлять для него даже
смертельную опасность. Поэтому для встреч с агентурой и существовали
явки. Но, по вполне понятным причинам, до времени встречи этот резидент
утерпеть не мог, потому и избрал такой оригинальный способ контакта.
Подобную инициативу никогда не оставляли без внимания. Свою честную
трешку этот страдалец получил – поводов помаршрутить или посидеть за
компанию в кутузке всегда хватало. А свои трояки и пятерки эта
доморощенная агентура отрабатывала на все сто. Порой и полдня не
просидит камерник рядом с ушедшим в полную несознанку подозреваемым, а
уже приходит и рассказывает:
- Это он, он украл. Вместе с Бесом и Пифой.
- С Бессоновым и Епифанцевым?
- Точно. А добро под сараем своим заныкал. Сегодня ночью Бессонов
забирать пойдет. Перепрятывать на всякий пожарный.
Все, преступление раскрыто. Осталось только еще разок побеседовать с
подозреваемым:
- Ну что, злодей, нашли мы подельников твоих и вещи все нашли.
- Какие еще вещи? Не брал я ничего, начальник!
- Которые ты под сараем своим спрятал! А Бессонов и Епифанцев тебе
помогали!
- Откуда узнал?! – вздрагивает и округляет глаза злоумышленник.
- Да вас двое человек вчера ночью видели пока вы от магазина шли! А
потом еще из соседнего дома из окна видели, как ты у сарая своего
копался!
Преступник матерится сквозь зубы, но все равно сдается и кается.
А им ночью наверняка и вправду встретилась пара человек. Ими могли
оказаться кто угодно. Рабочие шедшие со смены или парочка влюбленных,
бродивших по городу. Сколько раз я замечал потом, что пройти ночью
незамеченным по улице даже небольшого поселка практически невозможно.
Обязательно хоть один человек, да встретится на пути. А уж пенсионеров
страдающих бессонницей и просиживающих всю ночь у окна или на балконе –
вообще не счесть.
Но не всегда банальное дефиле маршрутников по злачным местам давало
результат. Порой приходилось придумывать что-нибудь поостроумнее.
Так было когда во время моей стажировки в первый раз произошло убийство.
И в те времена убийства не были особой редкостью, но чаще это была
бытовуха, сосед соседа, кум кума...А причина почти всегда одна и та же –
пьянка. Но этот случай был посерьезнее. Голова несчастного была
разнесена выстрелом из ПМа. А вот пистолет на руках в то время – это ЧП.
Начальство давит, прокурор наседает. Все до одного осведомители,
разумеется, немедленно были заряжены на сбор информации. Но за несколько
дней скитаний по малинам, пивнякам и притонам никто из них ничего нарыть
так и не смог... А время и начальство жмет. Поэтому пришлось придумывать
финт. Самому толковому маршрутнику вручили патрон от ПМа и снова
отправили его в круиз по пивным со следующей инструкцией:
- Специально патрон никому не показывать! Во время разговора, когда еще
за одной кружкой соберешься, один раз вытащишь его из кармана вместе с
мелочью, но так чтоб все видели и тут же уберешь! Ясно?
- Ясно.
Через два дня креативность мышления оперативников была вознаграждена.
Мелькнувшим среди мелочи патроном заинтересовался один из собутыльников:
- Это че у тебя? Патрон что ль?
- Патрон.
- Ну-ка, дай посмотрю.
- На.
- От ПМа чтоль?
- От ПМа.
- Где взял?
- Места надо знать, давай сюда.
- Слушай, братан, отдай его мне, тебе он все равно на хрен не нужен.
- А тебе?
- Мне сгодится.
- Ну башляй тогда за пиво и забирай.
Достать боеприпасы тогда было не менее трудно, чем сам пистолет, оттого
этот душегубец так быстро и клюнул на нашу наживку. На следующий день мы
взяли его вместе с пистолетом и приобретенным патроном у него на
квартире.
Целиком и еще лежит здесь