Плановая проверка строительства торгового центра самим префектом округа
была обставлена с большой помпой.
Надо сказать, что жильцы близлежащих кварталов с самого начала
строительства выражали свое бурное негодование по поводу строительства,
иногда даже выливающееся в стихийные митинги. Постоянные приезды
телевизионщиков во главе с известными адвокатами стали обычным делом, а
уж про кляузные письма в префектуру и говорить не приходится: по-моему,
почтовое отделение перевыполнило план за год, о чем спокойно могло
рапортовать вышестоящему почтовому начальству, и получать премии...
Хе-хе...
Вот и на этот раз приехало восемь автомобилей, под завязку забитыми
расфуфыренными тетками и префектурскими мужами, с бегающими туда - сюда
маслянистыми глазками и постоянно тренькающими мобильными телефонами.
Перед входом в здание состоялся митинг, на котором префект произнес
небольшую, но пламенную речь, после которой подчиненные разбежались по
стройке как тараканы в надежде принести "благую весть".
Мне с отцом выпала огромная честь сопровождать "тело" по первому этажу.
С ним был референт – молодой шустрый парень, делающий карьеру, как и
подобает подрастающей смене, не на целине или строительстве БАМа, а в
кулуарах административных кабинетов.
Префект, с брезгливо оттопыренной нижней губой, степенно шествовал по
бетонному полу, усыпанному всяким строительным хламом. Остановившись и
многозначительно подняв к потолку толстый палец, по всей вероятности
намереваясь произнести еще что-либо судьбоносное, "небожитель" внезапно
так оглушительно пукнул, что со строительных лесов свалился пустой таз,
оставленный нерадивым штукатуром.
- На обед мне подали "бигос по-польски", - смущенно улыбнулся префект, -
надо создать комиссию и проверить Гургена, а то совсем зарвался
ресторатор х..ев, твою мать...
- Будет сделано! – у референта в руках оказался "наладонник", в который
он быстро внес важную информацию.
- Да, и еще..., - продолжил было префект, но вдруг схватившись руками за
брюхо, застонал и с тоской в голосе произнес,- Николаич, где сортир?
Отец строго посмотрел на меня.
- Ммм... понимаете, нет еще туалетов, - промямлил я, - планируем в
следующем квартале.
- Я тебе покажу в следующем квартале, твою мать! - заорал префект: -
Николаич, подсоби. Префект быстро спустил штаны: "А ты! - обернулся он к
референту: - Быстро за бумагой! "
- Будет сделано! – в руке у него опять оказался "наладонник", в который
смышленый референт уже собрался внести важную информацию, однако,
хлопнув себя "наладонником" по лбу исчез.
События развивались с фантастической быстротой. Префект, багровея на
глазах, схватил отца за руки и стал опускаться на корточки. Я отскочил
за спину префекта, помогая ему устроиться по - удобнее.
Префект был тяжел. Оглянувшись по сторонам непонятно в поиске чего, я
увидел прислоненную к стене совковую лопату. Кое-как усадив префекта,
продолжавшего держать за руки отца, я схватил лопату и подложил под
необъятную задницу, действуя скорее под влиянием эмоций, чем разума.
Какал префект долго. "Бигос по-польски" от Гургена, обильно сдобренный
специями и перцем, подействовал на него лучше всякого "Актимеля".
Наложив полную лопату отборного дерьма – килограмм так с пять, префект
поднял взгляд на папу и произнес:
- Вот оно как бывает, Владимир Николаевич, не знаешь когда обосрешся.
Где, интересно, этот придурок с бумагой? Уф, как хорошо! Закурить даст
кто или как?
- Айн момент! – сказал я, тихо и медленно доставая лопату из-под
префекта, одновременно разворачиваясь на сто восемьдесят градусов вместе
с ней. В двух шагах от меня стояла ржавая бочка до половины наполненная
водой, куда, не долго думая, и была опущена лопата с драгоценным калом.
Префект с наслаждением закурил:
- Хорошие у тебя сигареты, Волик, где берешь?
- Итальянские, - говорю, - изготовлены по абиссинскому рецепту, ручная
работа.
В это время прибежал запыхавшийся референт с рулоном туалетной бумаги.
- Ты где был, Рудольф! Так ты исполняешь свои функциональные обязан... –
однако, видимо вспомнив, о каких обязанностях идет речь, сменил тон -
Ладно, помогите мне подняться и отвернитесь.
Отец, я и Рудольф повернулись к нему спиной. Сзади послышалось
обнадеживающее шуршание бумаги...
- Лююю... лююю... ди, а где мое говно? – раздался вдруг жалобный голос
префекта.
Мы быстро повернулись (Джармуш застонал бы от восторга) и увидели
префекта, стоящего со спущенными штанами. В одной руке у него был рулон,
в другой – оскверненная бумажка.
- Где мое говно, я вас спрашиваю? Оно же должно здесь быть? Ведь я его
насрал? А, люди? - после чего схватившись за сердце стал заваливаться на
бок.
Уже из больницы префект распорядился усилить охрану строящегося объекта
ОМОНом для недопущения туда посторонних, и как говорит отец, хотел,
чтобы вырыли вокруг торгового центра ров и наполнили его водой.
Вольдемар Владимирович