Давным-давно, во времена карет и антисанитарии, плавали по морям-окиянам
большие корабли. Экологически чистые и с парусами.
Плавали под испанскими флагами, французкими и разными там британскими. А
потому как паруса, то плавали обычно долго - по годику, другому. За это
время на кораблях люди умирали, а крысы, наоборот, плодились, а капитан
до одурения практиковался в музицировании на скрипке в кресле от
итальянских мастеров.
Переодически, большие парусники, как те два одиночества находили друг
друга на бескрайних просторах и вступали в сношения, далекие от
безопасных.
Как и во всяких сношениях, у всех была своя роль - живые палили из
огромных пушек, раненные стонали, а мертвые к событиям относились до
безобразия безразлично. Капитан на мостике развлекался тактикой. По
итогам событий делались соответствующие выводы - кого-то топили, кого-то
вешали, а кто-то, подлатав свой корабль экологически чистыми запчастями,
продолжал свое многомесячное плавание.
И только капитан недоволен. Итальянская мебель, побитая ядрами, теряла
аристократический вид, а спать на шконке, сколоченной бортовым
плотником, благородным сэрам и донам не пристало. Не говоря уже о
скрипке, которую сквозным ядром разнесло не щепки.
Стали думать, что ж делать с ценным капитанским имущестовом во время
штатных и внештатных боев. Самое безопасное место на корабле в пороховых
складах, но туда всю мебель не упакуешь. Скрипели мозгами благородные
доны и сэры и решили, что перед боем все ценное имущество на шлюпку
сгружать и на веревке к кораблю цеплять.... на безопасном, само собой,
расстоянии. И закон морской неписаный огласили, что правил в бою нет -
мочи картечью, руби рули и мачты, режь в абордажном бою, но по шлюпке за
кормой стрелять не смей. По шлюпке стрелять - это уже западло,
аристократы не поймут, ибо благородный сэр дона не обидит.