Краснознаменный Дальневосточный военный округ, 1988 год, весна, утро,
солдатская столовая, завтрак. За длинным столом сидит с десяток дембелей
и вяло ковыряет вилками в макаронах, пытаясь разыскать средь них что-то
интересное. Вдруг, откуда ни возьмись, возникает возбужденный
военнослужащий и говорит таковы слова: "Братва! У меня седня, типа, день
рожденья. Мне вчерась посылку из дома притаранили – во, типа, угощаю!"
И ставит на стол литровую банку красной икры. Сам чувак с Сахалина и,
соответственно, икру получил отборную – я такой крупной в жизни не видел
(да хрен ли я видел в жизни к 88 году). Оживление за столом. Потерян
интерес к макаронам. Возник спрос на белый хлеб и масло. В конце концов,
все с наслаждением чавкают бутерами и хлюпают чаем. В это время
появляется заспанный ефрейтор Юсупов, несущий тяжелую службу на КПП.
Парень из глухого аула в Каракалпакской АССР. Кроме своего аула в жизни
видел только Хабаровск из фургона КАМАЗа и Москву по телевизору. Он,
блюдя "дедовскую" честь, не спеша, степенно садится, долго намазывает
толстым слоем икру на огромадный шмат хлеба, затем смыкает над бутером
молодые сластолюбививые челюсти, лицо его искажается, он яростно плюется
и изрекает фразу, от которой мы опосля медленно сползаем под стол и
бьемся в конвульсиях: "Как ви это кюшаити? Варэнье пратухнул савсэм!".
Мораль: Че ржете, кони, ну откуда простой узбек из глухого аула мог в
1988 году знать про икру?