Поросенок
История рассказанная моим бывшим начальником... От третьего лица звучит
хуже, поэтому перескажу ее от первого лица.
Было мне этак лет девять, и жили мы тогда с родителями в одном поселке в
большом доме, а сотне метров от дома был берег реки. Как раз на день
рождения к отцу приехал брат, большой шумный мужик, который сразу
заполнил дом своим весельем и громогласным голосом. Мать только-только
купила у знакомых породистого поросенка два месяца от роду, за большие
деньги, и притащила его в хату, чтобы мы с отцом за ним последили, чтобы
он никуда не делся. А мать в связи с приездом брата отца бежит за
продуктами. И вот мой дядя и отец предаются воспоминаниям, отец успевает
достать из погреба бутылку водки, назревает веселье, а я играю с
поросенком, который уже ухитряется залезть на стол и цок-цок копытцами
по столу перед пьющими мужиками, которые иногда угощают его своей
закуской. Потом про поросенка мы на время забываем, мне он успевает
надоесть за несколько минут, а мужикам, разумеется, и вовсе не до него.
В общем, где-то минут через двадцать мы слышим душераздирающий крик
поросенка откуда-то со двора. Отец с братом выскакивают на двор, я за
ними. Поросенок вопит, не переставая, и его вопли доносятся из
деревянного сортира. А получилось так, что поросенок ухитрился выскочить
наружу, на двор, и привлеченный заманчивым запахом, залез в сортир и
провалился в самую дырку, в огромный жбан с дерьмом, который находился
под дыркой. Отец вспоминает наказ матери насчет поросенка и с тоской
понимает, что поросенка прийдется из дерьма доставать и даже отмывать. У
отца с войны была деревянная нога, он не мог наклоняться, и поэтому в
яму по всему нужно было лезть моему дядьке. Будучи немного выпивши,
дядька сопротивляется шумно, с матюками, но недолго. Он только просит
отца держать его за ремень покрепче, пока он полезет в дыру. Дыра была
широкая, как раз ее диаметра хватало для дядькиных плеч. Дядька встал на
колени, отец держит его за ремень, я - отца. Дядька лезет в дырку и уже
нащупывает истерически вопящего поросенка. И тут в самый неподходящий
момент пряжка у ремня ломается, ремень остается в руках отца, а дядька,
уже ухвативший вывалянного в дерьме поросенка, проваливается по пояс в
дыру и начинает дрыгать ногами. Отец, недолго думая, хватает его за
штаны, я помогаю, мы буквально выдергиваем дядьку из жбана с дерьмом и
отпрыгиваем назад. Зрелище впечатляющее. Картина, достойная кисти
Курыниксов, что-нибудь под названием алес капутт. Ниже пояса дядька
чистый, но выше пояса дядька просто неузнаваем, потому что представляет
собой сплошную кучу дерьма. С него капает. От него несет так, что я
вот-вот грохнусь в обморок. Мы с отцом медленно отступаем. И тут там,
где по всему должна находится голова, появляется небольшая черная щелка
и мы больше угадываем, чем слышим сдавленные дядькины слова, так как он
говорит, стараясь не разжимать губ "Река... вашу... мать..." У отца
начинается припадок дикого веселья. Отец ржет, как сумасшедший. а
дядька, вывалянный в дерьме, растопырив руки, стоит и ждет, когда отец
успокоится. Отец находит лопату, не решаясь дотронуться до дядьки и
лопатой потихоньку направляет дядьку к реке. Через десять минут странная
процессия достигает берега, и в воду падает, словно бомба огромная куча
дерьма, внутри которой находится мой дядька.
Когда дядька выныривает из реки, он первым делом ревет "ВОДКИ!!!" Отец
ведет его в дом и достает еще две бутылки. Одну бутылку дядька, плача,
выливает на себя, другую - внутрь. В этот момент как раз возвращается
мать и интересуется, почему в доме несет гавном и где поросенок.
Батюшки! Про поросенка-то мы уже забыли и он теперь лежит, бедный, там,
откуда, даже если бы мы его и ухитрились достать, то не решились бы
запечь в печке. Такая вот история.