Я уже сто лет не придумывал и не записывал никаких историй. Помню
только, что это дивное занятие – нанизывать бусинки слов на нитки
неровных строчек, перемещаясь воображением во времени и пространстве. Но
сегодня мне представился случай вспомнить, как это делается.
С утра зарядил противный холодный дождь. Тем не менее жена вытащила из
шкафа огромный зонт, две пары калош и попыталась "вывести меня в люди".
Но я вытолкал ее на балкон и высунул под мелкие дождевые струи:
- Ты хочешь пойти торчать под этим душем?
- Но ведь зонт и калоши...- пыталась она сопротивляться.
- Нет уж, подруга, уволь, – твердо настоял я на своем, затащил ее
обратно в комнату, достал бутылку прошлогодней вишневой наливки и
коробку конфет. После первой же рюмки у жены порозовели щеки, а взгляд
затуманился. Я уложил ее на диван, заботливо завернул в теплый плед и
начал рассказывать историю.
Однажды много лет назад у самого Черного моря располагался рыбацкий
поселок недалеко от старой крепости. Крепость была построена турками в
14 веке и с тех пор изрядно разрушена войнами и временем. Стены заросли
крымской сорной колючкой, раскаленные солнцем каменные уступы служили
прибежищем змеям.
Жители поселка обходили крепость стороной – о ней ходили страшные
легенды о кровавых тайнах и пропавших людях. Но однажды местный босяк
Пантелеймон, перебрав веселого крымского вина, расхрабрился и, обозвав
все жуткие легенды суевериями, пообещал сходить в крепость и доказать
всем, что нет там никаких тайн, а только голые камни. Он ушел, да так и
не вернулся.
Его непутевая жена Настасья пыталась уговорить мужиков идти выручать
Пантелеймона, но смельчаков не нашлось. И тогда она пошла сама. Впрочем,
войти в крепость она не решилась и следующие несколько дней бродила под
крепостными стенами и безуспешно звала Пантелеймона. Вернувшись
исхудавшая, исколотая колючками и с обломанными о камни ногтями,
Настасья заперлась в своем доме.
Прошла неделя. Настасья так и не выходила. Соседи начали беспокоиться и,
наконец, пересилив страх и врожденную нелюбовь влезать в чужие дела,
вошли в Настасьину хату. Но в доме ее не оказалось. Не было ее и на
огороде и в соседней деревне, где у Настасьи была дальняя родственница.
Настасья исчезла. А на следующее утро исчезла и рыбацкая лодка
Пантелеймона – то ли кто украл, то ли прилив слизнул ее с берега и унес
в море...
В общем, после этих исчезновений власти объявили Пантелеймона с Настасьей
государственными преступниками, удравшими в Турцию, а крепость –
культурно историческим заповедником. Они огородили ее колючей проволокой
в два ряда, пропустили по ней ток высокого напряжения и запустили между
рядами злых собак.
Года через два начались экономические трудности, и ток стали давать
только два часа в сутки: с двух до четырех часов ночи. Проволочный забор
местами покосился, образуя огромные лазы. Злые собаки разбежались.
Некоторые из них прибились к людям, а другие наоборот одичали, сбились в
стаи и стали нападать на домашних коз.
В модных газетах и журналах начали печатать статьи о крепости. В
окрестностях появились любопытствующие туристы. Они любыми путями
пробирались в крепость и пропадали там во множестве.
И тут же возникли какие-то предприимчивые люди. Они пристроили к
крепости бетонный лабиринт, зажгли разноцветные фонари и свечи. В
лабиринте зазвучала таинственная музыка. А в доме Пантелеймона и
Настасьи устроили музей двух скелетов.
В построенной новомодной гостинице номера бронировались за много месяцев
вперед, билеты в лабиринт стоили сумасшедших денег. А местные жители
стали мазать тело фосфоресцирующим раствором и пугали по ночам
подвыпивших юных туристок.
На этих словах жена моя сладко зевнула, улыбнулась и нежно сказала:
- Ну чего только мужики не выдумают, чтоб не идти с женой в театр...
Игорь Левицкий (www.levitski.com, igor@levitski.com)