А ведь так хочется успеть!
И главное ресторан-то совсем рядом, рукой подать, окна его видны.
Леша, даже со своей сильной близорукостью, видел белые занавески
ресторана на втором этаже.
Но идти к нему надо было минимум час.
Просто это был ресторан львовского аэропорта. И Леша - старший техник
самолета Ан-12 - был от этого ресторана в двустах метрах. Но только по
другую сторону взлетной полосы.
Поэтому дорога к ресторану лежала в обход.
Старая история - аэродром совместного базирования. Военные и гражданские
вместе используют взлетную полосу, а самолеты держат каждый на своей
стороне.
Было жарко. В нагревшемся воздухе, по взлетной полосе, мимо Лехи
проскочил аэрофлотовский Ан-24, набирая скорость перед взлетом.
Леша был лейтенант, и возвращался с полковой стоянки самолетов после
сдачи наряда. А ресторан был гражданский и манил своими занавесками с
другой стороны.
Там, «под шпилем» - за шпиль над зданием аэропорта, выстроенным в стиле
«сталинский ампир», называли в полку аэропортовский ресторан - уже давно
шла организованная пьянка. Лешкин друг Серега выставлялся за старшего
лейтенанта. Там была вся первая эскадрилья, во главе с комэской, свято
чтившим принцип советских ВВС: «Если командир не может предотвратить
пьянку, он должен ее возглавить!». Поэтому ни одна эскадрильская пьянка
без него не проходила.
Это была первая возможность для Лехи, который попал в училище из
небольшого шахтерского поселка на границе с Китаем, увидеть как пьют
водку из стакана с брошенными туда звездочками. Но всему преградой была
взлетная полоса.
Конечно, можно было оглядеться хорошо и рвануть через полосу, как Борзов
свою стометровку. И вообще - походы через полосу практиковались среди
полковых, но только в вечернее время и по пьянке. Но в последнее же
время, после того как в аэропорту сменился начальник охраны, режим в
порту ужесточился и теперь с той стороны все время дежурил вохровец.
Правда «все время» - это сильно сказано, вохровцы тоже люди, пьют, едят,
справляют естественные надобности. Но большую часть времени спят в своей
будке.
Высоко в небе запел свою песню аэродромный жаворонок.
Леша снял с головы фуражку, посмотрел вверх и вытер пот со лба. «Иду! »
- подумал он и решительно шагнул в сторону полосы.
Подождав пока взлетит ревущая Тушка, Леша подошел к полосе на
максимально близкое безопасное растояние и стал оглядываться по
сторонам.
Полоса чернела впереди и пахла паленной резиной и битумом. Ни слева, ни
справа самолетов в небе видно не было. Опаснее всего были истребители с
авиа-ремонтного завода - они были маленькие и быстро летали. Но вечером
завод не работал, поэтому «свистков» можно было не опасаться.
Небо было чистым. По рулежкам никого не везли. Сзади вверху беспечно
пела птица. И Леша начал решительное движение через полосу.
Чистые бетонные плиты с краю полосы. Черные ближе к середине. Метровой
ширины белая разделительная полоса с прочерками самолетных колес на ней.
Снова резиновая чернота. И наконец чистые бетонные плиты противоположной
стороны с одним, неизвестно как появившимся, тормозным следом в метре от
края полосы. Все!
Освежающий ветер дунул с севера, охлаждая Лешин пыл. Полоса была
преодолена. И тут Леха услышал свист.
Он посмотрел в ту сторону, откуда свистели. В зыбком мареве нагретого
воздуха далеко слева он увидел человека, махающего ему двумя руками.
Черт! Как же он мог забыть про охраников?!
«Слушай, мужик, я в аэропорт, мне срочно надо, пропусти! » - убедительно
крикнул Леха, и показывая рукой куда ему надо, стал туда же
передвигаться.
Но свист тут же повторился. Вохровец опять махнул руками, подзывая Леху
к себе.
«Может не услышал? » - подумал Леша и, подойдя ближе, вновь крикнул:
«Мне в аэропорт, мужик, пропусти, будь человеком!!! »
Но свист и махание руками продолжались.
Стало еще жарче. Но порывы свежего ветра усиливались. Надвигалась гроза.
«Вот, скотина, пристебался! Не отцепится, гад! »- подумал наш герой и
решительно направился к свистевшему.
По дороге он продолжал зло кричать вохровцу: «Бля, ну что ты за человек!
В кабак ваш я опаздываю, понимаешь, а ты, е-мое, свистишь тут как
подорванный! »
Но чем ближе подходил Леха к человеку, тем меньше злости становилось в
его голосе и короче его шаги. Наконец, подойдя совсем близко, Леша
замолчал и остановился.
Перед ним был моряк. Полоски тельняшки. Ленточки бескозырки,
развевающиеся на ветру. Тупой и бессмысленный взгляд. Широко
раставленные ноги. Руки, поднятые в удалом танце.
И все это из листового железа.
С севера опять дунул порыв прохладного ветра, фигура повернулась и
ржавый подшипник, к которому она была прикреплена, издал визг, столь
похожий на свист.
Эти фигуры сделала полковая ТЭЧ, а раставлял по всей территории,
прилегающей к взлетке, аэропорт. Для отпугивания птиц. Поэтому их и
сделали в страшных позах и вращающимися от ветра.
Кроме того прапорщик Паша, который вырезал газосваркой фигуры из железа,
обладал буйной фантазией. Так и появились танцующий моряк с крейсера
«Неотрезвимый», индеец с томагавком в руке, сдающийся в плен фашист и
другие колоритные фигуры. В первоначальном варианте у моряка между ног
висел член с яйцами, но затем, по настоянию замполита, моряк был
оскоплен, а фашиста переделали в простого пехотинца.
«А кому он тогда в плен сдается?! » - бурчал Паша, недовольный тем, что
в работу художника вмешивается политическая цензура. Но указание
выполнил.
На пьянку Леша успел. Сразу до дна выпил штрафную. Долго и молчаливо
сидел с грустным взглядом. И лишь после многочисленных стопок, когда его
отпустило, под большим секретом рассказал своим друзьям Сереге, Зеныку и
Вовке - таким же технарям, как и он - о своем разговоре с железным
моряком.
Конечно, через три дня об этом знала вся эскадрилья, а через неделю -
весь полк.
Леша отнесся к подколкам с юмором, но все же заказал себе очки.
История понемногу забылась.
Фигуры, как неэффективные, через год сняли.
И прапорщик Паша, вздыхая и чертыхаясь, самолично загрузил их в кузов
грузовика в счет плана полковой ТЭЧ по сдаче металлолома.
Когда еще прийдется себя художником почувствовать…
B.X.