У нас прапор был(старший), фамилия, кажется, Файзуллин или что-то вроде
этого. Здоровенный мужичина, усищщи, ручищщи, глазищщии. Через каждое
второе слово (я не преувеличиваю) говорил неопределенные артикли "#ля" и
"Нах"... Страшно, но и ужасно увлекательно было смотреть(издалека), как
он распекал нерадивого солдатика: "Ты #ля, че нах, тут #ля - самый нах
хитрый, да? Я тя нах быстро #ля в норму нах приведу"... при этом глаза
вращались в разные стороны, усы топорщились, а руки делали движения, как
будто прапор душит, отрывает голову и делает прочие противоуставные
действия с солдатом.
Жили мы в казарме, разделенной на две половинки проходом. В одной
половинке мы - человек 80 курсантов, а в другой 50 срочников, в основном
черпаков (больше года службы). Дежурили по казарме только мы. И вот один
раз, как раз в мое дежурство, черпаки задумали ночью выпить и погулять.
После отбоя к нам подошел посланник от черпаков и
полупросьбой-полунаездом сказал, что солдаты будут гулять, но тихо -
чтоб мы молчали. Выбора у нас особо не было - осложнять отношения,
понятно, не хотелось. Мы пожали плечами и продолжили несение службы.
Через полчаса примерно в казарму на цыпочках зашел Файзуллин. Приложив
толстый палец к губам и сверкнув белками глаз, он бесшумно(что было
весьма странно для такой туши) прокрался ко входу в спальное помещение,
резким рывком распахнул дверь и одним прыжком влетел внутрь. Моя позиция
позволяла мне хорошо видеть сквозь стеклянные двери, что происходило
внутри.
"Че нах веселье нах? Я вам #ля устрою нах веселье! Рота, подъем!"... В
казарме зажегся свет, курсанты и солдаты жмурясь и не попадая ногами в
обувь начали выстраиваться в некое подобие двух шеренг. Прапор,
сообразив, повернулся назад и гаркнул: "Курсанты, отставить!" и потом
добавил уже не учень уставную команду: "Лежать!". Развернувшись к
солдатам он выдал на одном дыхании тираду, самыми приличными словами в
которой были: "покажу" и "устрою" (если не считать предлогов). Потом,
пройдя между кроватей и наметанным глазом найдя заначки, вытащил их,
сказал: "Вещдоки нах забираю. Еще увижу - порву. Рота, отбой!". И ушел,
четко чеканя шаг и бормоча что-то непонятное со словами "нах".
Минут через пять прапор вернулся опять на цыпочках, уже без бутылок и
встал, прижавшись к стене метрах в 5 от стеклянных дверей. Еще минут
через пять из казармы послышался громкий шепот: "Не ссы, он бухать
ушел", потом со своей позиции я увидел, как тени солдат соскочили с
кроватей, уже почти не стесняясь. Раздался звук булькающей льющейся
жидкости. Прапор ухмыльнулся, подмигнул нам и повторил пирует залета в
двери с одновременным зажиганием света и криком: "Че нах?". Все
повторилось, за исключением того, что курсанты уже продолжали лежать, а
тирада была длиннее. По-моему он даже кому-то дал по шее. Затем опять
прошелся между кроватями - улов был не меньше первого. Затем солдаты
толкаясь и запинаясь, одетые по форме №1 (трусы и сапоги), высыпали на
плац, где около часу бегали, маршировали - в общем развлекались, как
могли (под присмотром таарища старшего прапорщика). Потом вернулись в
казарму, где прапор их хором заставил три раза сказать: "Товарищ старший
прапорщик, мы больше так не будем" (курсанты, правда, от этого опять
проснулись - но кого волнует такая мелочь ?). Затем прапорщик пожелал им
спокойной ночи - ласково так, и ушел, гремя бутылочками. В казарме было
тихо-тихо.
Я уже собрался грубо нарушить устав и сам вздремнуть, как вдруг дверь в
казарму тихо открылась и на пороге появился... старший прапорщик
Файзуллин, с тем же пальцем на губах. Он опять прокрался на свое место у
стенки и замер. Надо отдать должное его выдержке - так он простоял минут
15. Наконец он дождался - дверь из казармы открылась и оттуда показалась
стриженая голова одного из солдатиков, которого послали провести
рекогнсцировку местности. Солдатик глянул на меня, потом медленно стал
поворачивать голову и уперся взглядом в Файзуллина, глаза которого
просто искрились от счастья, а улыбка обнажала по меньшей мере 30
крепких белых зубов. Солдатик замер, как кролик перед удавом, а удав,
сыто и довольно кивнув, совершил очередной прыжок, схватив солдатика за
руку, включив (в очередной раз) свет и влетев в помещение.
Уж не знаю - зачем прапору надо было так возиться. Была ли на то
специальная установка или у него просто настроение этой ночью было
хорошее. Только после повторения ночного моциона на плацу прапорщик
сказал: "А теперь нах я буду нах вашей спокойной ночей", после чего
завалился полулежа на одну из пустых солдатских кроватей, лицом к
солдатам. Остаток(небольшой) ночи прошел спокойно. Солдаты потом
пытались на нас катить бочку - дескать это мы прапора навели, но были
посланы в пеший тур с эротическим уклоном - нас было больше и правда
тоже была на нашей стороне.
Такая вот нах история.