* * *
Нам до Москвы аж путь открыт,
Кричит любой штабист из НАТО,
Когда на 9000 над нашею страной
Взлетает борт, что номер раз!
От первых выстрелов, увы,
До обращений: "ООН, ООН, ой, помоги",
Когда стрелял ты и поджог
Дома у русских.
Проходит год, а может — пять.
Немногие могли сказать,
Что долго были за царей,
В столице русской.
Когда же галстук будешь жрать,
Или в кадушке от селедки
К родителям в страну въезжать,
А трибунала избегать,
Платя врачам психушки.
Считай, что ты всего достиг!
Но на смирительной рубашке —
Клеймо написано по-русски,
И можешь хоть всю жизнь прожить,
Но только тихо, не спешить,
Иначе на тот свет,
Тебя легко отправит тот,
Кто русской матерью вскормлен,
И был охотником в Сибири,
Стреляя белке прямо в глаз.
Он должен тоже жить в тепле,
В привычном мире на земле.
И никого он не винит,
Что страшен холод.
Пусть нефть и газ — его добро,
Ему не нужно серебро,
А то, что есть —
Он вряд ли помнит, где лежит,
И только крест из серебра,
Ему надет с пеленок.
Зачем кричать: "Пожар, пожар!"
Подумай лучше — скипидар,
Откуда под хвостом твоим берется?
И может ли назваться другом,
Кто наживаясь на тебе,
Грозит одним всего штыком,
И ничего, что кувырком,
Бежит он, словно волк или шакал,
Из прочих умных, сильных стран?
А где послабже, там флажки,
Сожмут его и оградят:
В мельчайчих света сторонах
Солдаты армий, что никогда,
Не знали раньше автомат,
А самолет у них один,
И тот — в музее?
Из грозного — одни фузеи,
Из века прошлого — штыки,
И ездят лишь боевики,
А не солдаты
В автомобилях и телегах,
В горах — и чаще на ослах.
А ты опять судьбой играешь,
Пытаешься чего добыть?
Где б граждан взять, чтоб нужный путь
Из всех асфальтовых дорог
Привел к друзьям бы на порог,
А не на дзоты русских?
Живи пока.
И жуй слегка.
И пей, пока рука крепка,
За стену слов, и те основы,
Что оставляют за собой,
Любые "орды" русских!