История произошла в конце восьмидесятых, в Киргизии, призрак перестройки
и все такое, короче, брожение везде и всюду. Я тогда учился в классе
шестом в одном из киргизских сел. В тот день, значит, приехала комиссия
из Районо, а среди них также группа из ФРГ по линии народного
образования, что было небывалой редкостью после всяких там
афгано-африканских делегаций, успевших всем уже поднадоесть. Ранняя
весна, а мы, значит, вся пацанва класса, человек пятнадцать увлеклись
футболом, грязные, мокрые врываемся на урок физики, естественно
опоздавшие порядочно. На тот момент физичка была на декретном отпуске, и
физику временно вел исполинского вида мужик киргиз, приехавший откуда-то
из горной провинции, едва по-русски шпрехавший, но надо отметить,
поверьте, предмет свой знавший хорошо. Ну и тут решивший нас наказать, а
заодно показать себя перед комиссией, он выстраивает нас перед доской и
начинает отчитывать, где были, да что и почему опоздали. Причем делает
это по традиционным среднеазиатским методикам по принципу: учитель -
ученик, какие были в обиходе в киргизских школах - жестоко и
по-отечески, что должно было означать для нас всех «пожурить
по-свойски».
Установилась тишина! Комиссия, как обычно, расположилась на галерке и
очень внимательно следит за ходом экзекуции, а переводчица, худая
очкастая девица без определенного возраста, как и все переводчицы тех
времен, вечно испуганные и безропотно все переводящие, переводит все до
мелочей немецким гостям, которым происходящее жутко интересно.
Короче, очередь дошла до одного моего одноклассника, по фамилии Шульц,
отец которого был сельским бригадиром, из фолькс-дойче, коих в те
времена в Киргизии и Казахстане было премного, многие из которых ныне
совершили таки свою законную алию. Жаль, прекрасные были времена. А
этот, значит, Шульц, как исключение из правил для немца, всегда имел
видок неряшливый и белобрысо-взлахмоченный, что моментально привлек
внимание строгого физика. Но больше всего, его повергло в негодование
повязанный на его худой шее пионерский галстук, края которого были дико
обгрызены почти до подушечки, представляя собой лишь
красно-буро-малиновое отрепье.
Физик: Как фамилий?
Ученик: (громко так и испуганно) Шульц, Мурзабек агай!
В это время, немецкие гости услышав знакомую до боли фамилию ученика и
почувствовав явное родство, вытягивают свои холеные шеи и еще более
внимательно следят за сценой.
Физик: (с голосом и видом первых киргизских большевиков) Шульц! Почому
галстук парваный, а? Ты што ни знайшь, што эта куски знамя наш атэс
Ленин, а? Твая мама, твая папа умер за эта, а! Тибэ не стыдно, а, Шульц?
Потом он берет крепко так за галстук нашего одноклассника горемыки,
скрутив и приподняв на полметра, выдает: Эта твоя кров, Шульц, эта мая
кров, эта кров твая мама и папа, и обращаясь ко всему классу (в том
числе и к девочкам, коим было плевать до футбола): ЭТА ВАША КРОВ, Айваны
(звери)! Почому опаздаешь урок, а? Видимо в тот момент физик явно не
особо вдавался в священную ахинею, типа: галстук частица знамени, крови
сродни, и т.д., как и не понимал того, что на урок пришли немецкие
гости, а не просто какие то инастрансы-американсы, ибо он выдал еще
более зычное: Эй вы, акмаки (негодяи)! Эсли дажи НЕМЦЫ (подразумевая
фашистов-оккупантов и прочих киношных злодеев) меня заставил играть
футбол, я не буду играть, потому што физика важно, школа важно!
В итоге, немецкие гости воочию ознакомившись с образовательной системой
потомков турклегионеров, а также убедившись в серьезности сказанного
после точного перевода посмурневшей переводчицы, получили таки тот вид!
Видит Б-г, это было для них почище ШОКИРУЮЩЕЙ АЗИИ! Нарочно не
придумаешь!