Мама повезла меня с сестрой приобщаться к произведениям мировой культуры. В том году еще олимпиада была в СССР. Куча альбомов марок в ларьках. Лето было жарким. Не об этом.
Литейный, ларек. Сливами торговали в тот день. Очередь стояла, буянила по поводу, не хватит всем. Не давать больше килограмма. А я сидел на лавке, в стороне. И вижу, как мужчина, красиво одетый, подрезает два бумажника и медленно уходит. А мне и свистнуть не во что, так как мне всего 6 лет. Свистульки-то я тогда из акации мог только делать. Так та еще не созрела. (Через пальцы не умел, а губами, да по весне все соловьи со мной слетаются ругаться. Девушкам, кстати, нравится. Май, ночь, прогуливаешься. Обещаешь показать чудо. Слетаются соловьи, начинают друг друга уже перепевать. Это вам не лайки в смарте жать.) Так вот, я догнал дяденьку, сказал, что я все видел. Тот присел, улыбнулся, дал мне рубль. Сказал: - Теперь ты в доле. Учись, малец. И я это запомнил.
90-е. Денег нет. Ребята студенты, честно учатся. Но есть-то нужно. Я и предложил план. Собрали лучшую одежду, надели на меня, перстень липовый нашлифовали. И портмоне. Кожаный портмоне. Туго набитый нарезанными черновиками курсовых по сопромату. И на Сенную, и на Апрашку. Шесть карманников клюнуло и было вытащено. У них свое прикрытие, у меня голодные студенты. Те еще звери. Потом встретился с бригадирами, пообещал, что больше так делать не буду. И сослался на того дядьку в красивой одежде. Бригадиры расплатились. Я обещание сдержал. Студенты закончили обучение.
К чему это я? Иногда случайности решают гораздо больше, чем закономерности. При этом, тому дядьке сказали, что я на него ссылаюсь. Он вспомнил. Если бы не вспомнил, то был бы край. А так встретились, он законник. Смеялся, когда я ему обосновал идею отъема средств на его же примере. Ну не умеют они даже бумажник с сопроматом срезать. Чтобы красиво.