Одна из легендарных личностей нашей страны - Даша Севастопольская. Эта красавица, сестра милосердия, участвовала в обороне Севастополя (когда в 1854-1855 годах город окружили союзные войска англичан, французов, немцев, турков и арабов). Расскажем о ней подробнее.
Да́ша Севасто́польская (настоящее имя Да́рья Лавре́нтьевна Миха́йлова, по мужу Хво́ростова; ноябрь 1836 (1838) — 1892) — одна из первых военных сестёр милосердия, героиня обороны Севастополя в Крымскую войну 1853—1856 гг. Как и Крестовоздвиженская община сестёр милосердия, Дарья Михайлова стоит в ряду всемирно знаменитых подвижниц. Замечу, что точная дата смерти неизвестна, так как некоторые источники указывают, что Дарья Лаврентьевна скончалась в 1910 году.
Дашу из Севастополя великий русский врач Николай Иванович Пирогов назвал «душой и судьбой» этого города. Она добровольно отправилась на фронт Крымской войны ухаживать за ранеными и больными, став первой в мире сестрой милосердия. Она всем показала, что милосердие — это «милость, оказанная сердцем».
Дочь моряка
Дарья Лаврентьевна Михайлова родилась в 1838 г. в посёлке Сухая Балка под Севастополем в семье моряка. В 9-летнем возрасте она лишилась матери, а спустя четыре года стала круглой сиротой: её отец матрос Лаврентий Михайлов пал смертью храбрых в Синопском сражении. С 12 лет сиротка Даша стала сама зарабатывать себе на хлеб: стирала бельё для матросов и солдат. Себя не жалела, долю свою сиротскую не оплакивала, — работала, не покладая рук, благо, что была очень сильной и выносливой. Настоящая дочь героя-моряка!
1 сентября 1854 г. Севастополь облетела страшная весть: в Ахтиарскую бухту неожиданно вошла вражеская военная эскадра. Город, застигнутый врасплох, бросил на борьбу с врагом все силы. Даша, заслышав первые залпы военных кораблей и увидев на улицах раненых и убитых, быстро поняла, что надо делать. Она продала свой дом и всё имущество, купила лошадь с телегой, много белья и нового белого полотна для перевязок, запаслась бутылями с вином и уксусом для обеззараживания ран и отправилась на передовую. Она понимала, что девушку к солдатам никогда не пропустят, поэтому отрезала косы, надела старый отцовский бушлат, сапоги и матросскую бескозырку. Изумлённые соседи решили, что сирота сошла с ума от горя и не стали ей мешать.
8 сентября, когда в 28 верстах от Севастополя на реке Альма состоялось первое кровопролитное сражение, Даша уже была там. На вопрос, кто таков, бойко отвечала: «Юнга Александр Михайлов!» Под мужским именем она участвовала в нескольких рукопашных схватках и даже один раз взяла «языка». На передовой новенького матросика и его повозку с нехитрым лекарским скарбом язвительно прозвали «морской кавалерией». Но Даша не сердилась и не унывала: она училась перевязывать раны и унимать боль. Девушка никогда не изучала медицину, и все манипуляции совершала, повинуясь только женскому чутью и житейскому опыту.
Севастопольские патриотки
По её легким движениям раненые вскоре догадались, что их лечит вовсе не юнга. «Даша, из Севастополя», — виновато призналась хрупкая девушка. Повозка Даши стала первым в Крыму походным перевязочным пунктом, а она сама — первой фронтовой сестрой милосердия. Когда Севастополь был взят в осаду и многие дома опустели, Даша поселилась в чьей-то брошенной лачуге, превратив её в своеобразный лазарет. И каждый день, рискуя жизнью, не зная усталости, ходила на передовую и привозила раненых в своей повозке.
Громкая слава о невиданном доселе появлении женщины на фронте, быстро разлетелась по всему Севастополю. Героическому примеру Даши последовали многие жены, матери, сестры моряков, — «севастопольские патриотки». Имена некоторых история сохранила. Жена подполковника Елизавета Михайловна Хлопонина дни и ночи работала на перевязочном пункте, а когда лазареты оказались переполненными, разместила раненых и больных в своем собственном доме. Александра Сергеевна Толузакова, после поражения севастопольцев на Альме, оставила своих детей на попечение престарелой матери и отправилась помогать раненым в госпиталь у Малахова кургана. Жена поручика арсенальных рот Агафья Леонтьевна Шестопёрова вместе с 15-летней дочерью несколько месяцев не покидала походного лазарета и за свое мужество и стойкость была награждена серебряной медалью «За усердие». Такой же медалью был отмечен самоотверженный труд сестёр Крыжановских: Екатерины, Вассы и Александры, младшей из которых тогда было всего 11 лет. Не только на перевязочных пунктах трудились жёны Севастополя — они помогали на кухнях, в прачечных, а иные носили еду и воду прямо на передовую, на бастионы.
Когда в Крым прибыл военный хирург Николай Иванович Пирогов, он ужаснулся при виде «горькой нужды и медицинского невежества», которые, по его словам, «соединились в баснословных размерах». Раненые умирали не столько от самих ран, сколько от болезней и отсутствия должного ухода. Они буквально лежали в грязи, ели помои и некому было вовремя перевязать раны и подать воды. Поняв, что в Севастополе катастрофически не хватает медиков, Пирогов добился приезда нескольких столичных докторов и настоял на том, чтобы им на подмогу прибыли обученные врачебному делу сестры из Крестовоздвиженской общины Санкт-Петербурга.
Присутствие женщин на войне было в то время явлением из ряда вон выходящим, и поначалу мало кто верил в успех задуманного дела. Общественное мнение считало непростительным вольнодумством присутствие дамы у постели раненого солдата, тем более что он исполнял долг и должен был умереть, ничем не выдавая своих страданий.
Но катастрофическое положение русской армии во время Крымской войны заставило многих изменить свое мнение. Благодаря усердию сестёр милосердия потери русских резко сократились, и уже никто не смел заикнуться о «голубых лентах и голубых глазках». Патриотический порыв столичных дам подхватили и в провинции, например, в Одессе появилась Община сердобольных вдов.
За одиннадцать месяцев осады Севастополя в город прибыло около 200 сестер милосердия. Как вспоминал Н. И. Пирогов, «их рвению и деятельности при хождении за больными, их подлинно стоическому самоотвержению нельзя было довольно надивиться. Малейшие желания страждущих, даже их капризы выполнялись сёстрами самым добросовестным образом». Нагрузки на «сёструшек», как их ласково называли раненые, были колоссальными: порой одна дежурная сестра ухаживала за 100-200 тяжелоранеными или 300-400 легкоранеными. Каждый день по 150-200 ампутаций и других тяжёлых операций. Работали по 17-20 часов в сутки. «В простеньких коричневых платьях и таких же накидках, в клеенчатых фартуках, за поясом которых незатейливый инструмент — ножницы, пинцеты и спринцовки, в простых ботинках, а то и в сапогах, самоотверженно сменившие домашний уют и достаток на бомбежки, холод, холеру и тиф, кровь и гной, — эти женщины посвятили себя милосердию не на словах, а на деле».
Пирогов разделил всех сестёр на несколько групп: одни сортировали раненых по степени тяжести и распределяли по палатам, другие — готовили к операциям и ассистировали на них, третьи — выхаживали тяжелых, четвертые — утешали безнадёжных, пятые ведали медикаментами и следили за инструментами. Сёстры занимались хранением и распределением провизии и обмундирования, взяли в свои руки управление интендантскими и аптекарскими складами. Благодаря их честности и неусыпному контролю в армии резко сократилось казнокрадство и воровство. И, главное, — смертность среди солдат и матросов сократилась в несколько раз.
«Внимание высшего начальства»
К «крестовоздвиженкам» присоединилась и Даша Михайлова, чтобы научиться врачебному искусству. Пирогов лично хорошо ее знал: «Движимая милосердием своей женской натуры, она здесь, на полях битвы и госпиталях с таким самопожертвованием помогала раненым, что обратила на себя внимание высшего начальства», — вспоминал он. За подвиг милосердного служения ближним Дарья Лаврентьевна Михайлова была награждена золотой медалью «За оборону Севастополя» и получила из рук великих князей Михаила и Николая, прибывших в Севастополь для поднятия боевого духа армии, 500 рублей серебром. Восхищённый император не забыл о севастопольской героине и после окончания войны. Когда Даша вышла замуж, он пожаловал ей 1000 рублей на обзаведение хозяйством.
Несколько месяцев Даша дневала и ночевала в госпиталях и перевязочных пунктах: делала перевязки, кормила-поила, подавала лекарства. Когда осада закончилась, благодарные воины преподнесли ей на прощание икону Спасителя, купленную вскладчину. Со слезами на глазах Даша приняла это солдатское благословение, благоговейно хранила всю жизнь и перед смертью отнесла в храм.
Летом 1855 г. Дарья Михайлова обвенчалась с рядовым Максимом Васильевичем Хворостовым и вместе с мужем поселилась в поселке Бельбек под Севастополем. Через несколько лет супруги переехали в Николаев, но, овдовев, Дарья Лаврентьевна вернулась в родной город. До самой смерти в 1910 г. она тихо жила на Корабельной стороне и была похоронена на кладбище в Доковом овраге, на месте которого сейчас разбит сквер.