Мокий Парменыч Кнуров («Бесприданница» Островского) останавливает бричку
у ворот дома терпимости, стучится, открывает приказчик, узнает, начинает
суетиться:
- Мокий Парменыч, отец родной, что ж вы не известили, мы бы баньку
заранее истопили, самоварчик…
- Мне бы, любезнейший, Аглаю.
- Мокий Парменыч, не извольте серчать, кабы вы заранее… Я б ее,
чертовку, нипочем в деревню не отпустил на неделю… А так… Вы, Мокий
Парменыч, не желаете новенькую попробовать? Француженка, пи*деночка
аккуратненькая, узенькая…
- Тогда, любезнейший, Глафиру.
- Ну что ж вы, благодетель вы наш, заранее-то не оповестили, прислали бы
Гаврюшку своего, уж мы бы подсуетились, а так Глафиру услали пока,
беременна-с… Так как насчет француженки? Такие штуки вытворяет, а
пи*деночка узенькая, бритенькая…
- Ну, раз ни Аглаи, ни Глафиры… Катерину зови, милейший, а то я уж
терпение всякое с тобой теряю.
- Без ножа режете, Мокий Парменыч, Катерина-то нехорошей болезнью
больна, мы ее для заезжих держим, а постоянным клиентам – да как же
можно-с… Велите француженку прислать. Молоденькая, свеженькая, такие
плезиры знает, не чета нашим коровам, а пи*деночка – ну загляденье
просто, чистенькая, узенькая…
- Видно не судьба мне сегодня оскоромиться. Поеду я, милейший, восвояси…
- А француженка-то как же? Я бы за неудобства полтиничек скинул…
- Неудобства? Да это позор, милейший, мне, купцу Первой гильдии, во
французской пи*де стеснение иметь…
maxvoloshin@mail.ru