Всё уравнивающая сила.
Равенство всех людей была краеугольным камнем всех прогрессивных идей и течений, начиная с конца 18 века.
Свобода, равенство, братство (фр. Liberté, Égalité, Fraternité) — национальный девиз Французской Республики и Республики Гаити — девиз, берущий своё начало со времён Великой французской революции.
И если у меня и был некий скептицизм по поводу свободы и братства, то принцип равенства был у меня в крови и, подозреваю, что и у большинства советских людей концепция равенства сомнения не вызывал — мы все были равны и твёрдо в это верили.
Молодости вообще свойственно прекраснодушие и вера в универсальную справедливость...
Первая трещина в доспехах равенства появилась не на семинарах по философии или истории, нет, это был цикл на четвёртом курсе, акушерства и гинекологии.
Точнее: неделя неонатологии, раздела педиатрии о новорожденных.
Вела его небольшая худощавая женщина, безумно преданная своей тяжеленной специальности, а, главное — своим маленьким пациентам, за которых она сражалась с безумной яростью берсерка. Мы, студенты, спинным мозгом почувствовали преданность специальности и зауважали и полюбили её. Поверьте — было за что, педиатр она была от Бога...
Очередной утренний обход, смотрим рождённых вчера детей, ребятишки такие масенькие крохотульки, лежат запелёнутые в одинаковых кроватках, одинаковое бельё, похожие как близнецы...
Любитель поумничать, я, делюсь своими эмоциями:
— Вот пример истинного равенства, всё одинаково — и условия, и возможности, и правила игры.
Доцент улыбнулась и моментально разнесла мой пафос вдребезги:
— Коллега, вы ошибаетесь — и сильно заблуждаетесь, они только кажутся вам одинаковыми, они очень разные, и никаким равенством тут и не пахнет. Их неравенство началось в момент зачатия, а сейчас между ними просто гигантские различия, которые будут только нарастать.
Доказать?
Смотрим этого брюнетика, проверяем рефлексы и реакцию на окружающий мир, видите, какой он живенький и любопытный, какой эмоциональный?
А теперь этот блондинчик, спокойный и пассивный, ничем не проймёшь, никаких эмоций. Спокойный и уравновешенный, но не вовлекающий и не вовлечённый.
Разница между ними — громадная, генетика за ними — очень разная. А ведь это только старт, неравенство будет только нарастать по ходу жизни...
Так началась моя метаморфоза — превращение прекраснодушного романтика в умудрённого жизненным опытом консерватора и ярого поклонника меритократии.
Равенство должно быть в равных условиях игры, да, но в ней были, есть и будут победители и проигравшие, и никакие бунты не изменят этой горькой правды. Так что нет, к своим 57 годам я считал равенство несуществующим. И ошибался.
А вот и история.
День выдался тяжёлым и паскудным — встал ночью, проехал 600 с гаком миль, со своим двухнедельным щенком, останавливаясь каждые два часа покормить и поменять подстилку в согреваемой сумке для перевозки маленьких щенят. Она родилась с тяжёлым и редким дефектом, накануне мы накатали 300 миль и показались одному из двух ветеринарных гуру в Южной Калифорнии.
Сейчас мы ехали за вторым мнением, в Мекку ветеринарной науки, университет в Дэвисе.
Из всех светил там была только одна хирург с опытом исправления этого дефекта.
Посмотрели мою бедную Коротышку, повертели, вердикт был неутешительный: помрёт без операции, да и с операцией тоже, того...
Эвтаназия не была бы необоснованна, сказала профессор-хирург.
И это в самой лучшей ветеринарной школе США, а пару лет назад — и мира!!
Мнда...
Принесли Коротышку, она голодная, схватила меня за палец — есть хочу, глаза-бусинки уставились мне прямо в душу...
Так, никакой эвтаназии пока не будет, давайте готовить к операции, с чего начнём?
С томографа.
Делайте.
Вы идите, мы о ней позаботимся, позвоним с результатами.
Поехал, заселился в отель, сижу, жду, ни спать ни есть не могу.
Ну, понятно — огорчение с утомлением, вдвоём навалились и одолели.
Звонок, профессор лично, хорошие новости — дефект теоретически относится к исправляемым, езжайте домой и набирайте вес, взрослейте, дотянете до 2 килограммов и 3 месяцев — можно попробовать оперировать!
Уф, живём!
Сразу же прорезался аппетит и жажда, закинул в пасть стейк и залил двумя бокалами красного — благо ехать домой только завтра, короткохвостая в пансионате, где её балуют до неприличия.
Пришёл в номер, не спится...
Надо добавить, решил я и вытащил из багажника бутылку Пино.
А открыть нечем...
Есть нож, который всегда при мне — попробую пропихнуть им пробку.
Но у ножа была своя идея, не вина он жаждал — крови, моей.
Он соскользнул и легонько чиркнул меня по филею пальца, развалив его до середины!!
Кровь полилась как из крана и я уверовал в справедливость догмы филиппинской школы ножевой драки: хотите быстро вывести человека из строя — режьте пальцы, ладони, запястья.
Не смертельно, но эффективно, отвлекает от драки сразу.
Всё ж я медик, не растерялся, схватил полотенце, обмотал рану, наложил импровизированный жгут, натянул свою хирургическую зеленую униформу и выскочил к ресепшн.
Администраторша, молодец, не растерялась, быстро вызвала Скорую.
Первыми прилетели пожарные, я, с высоко поднятой над головой рукой и обляпанный кровью не показался им адекватным, они спросили знаю ли я, где нахожусь и кто у нас нынче Президент.
Я их успокоил, рассказал обстоятельства травмы и подъехавшие парамедики поволокли меня в приемный покой, зашивать.
И начиная с парамедиков и кончая сестрой на сортировке и клерками — мой высокий социальный статус начал вызывать сомнения, профессия — врач-анестезиолог, да ну?!?, точно?
Не, вы точно доктор?
Да!! Но сейчас я кретин и недоумок, сам понимаю, не надо меня тыкать в мою глупость...
И меня отправили в очередь, ждать.
И вот там, в этой очереди, на меня сошёл дзэн и чувство равенства.
Не было в очереди ни эллина ни иудея ни бомжа ни доктора ни бедного ни богатого — нас всех уравняла великая сила глупости: я порезал себя ножом, сосед слева полез в лёгком подпитии на крышу — покрасить. Не покрасил, слетел и сломал себе ногу. Другой обрезал ветки у дерева и получил могучей веткой по роже. Братство дураков, одним словом, полный интернационал идиотов.
Великодушный доктор, зашивая, сказал, мол, с кем не бывает.
Ассистирующая ему медсестра только покачала головой и пожала плечами — что, мол, с дурака возьмёшь.
И я с ней был совершенно согласен.
За тридевять земель от своего дома, изуродовав свою левую руку, наиболее важную для моей специальности, я поставил под угрозу очень много. Не говоря уже, что солидно попал на бабки: медицинские счета были немаленькие.
Зато я узнал секрет равенства, его рецепт...
Вам не пожелаю, ничего хорошего в этом равенстве я не нашёл.
@Michael Ashnin