88-летию М.С. Горбачёва посвящается.
История эта строго документальная. Без вранья и прикрас, да и без особых подробностей.
В июле 1988 года в армию меня призвали, как положено, после первого курса института. Попал я в московский округ ПВО.
Часть оказалась небольшой, человек 100. Старший призыв состоял, в основном, из представителей Средней Азии, но каких-то серьезных проблем с неуставняком не было. Ходили в караул, летали по нарядам. Все, как у всех. Плавно пролетели первые 6 месяцев, как вдруг после очередной вечерней поверки мне и ещё нескольким пацанам моего призыва было приказано выйти из строя. Объявили: завтра с утра с вещами на выход. Что, куда, зачем? Без комментариев. Мы лишь пожали плечами и пошли собираться.
На утро нас посадили в «буханку» и мы поехали. Долго ехали, часа три, не меньше. Приехали в какую-то огромную часть. Нас отвели в казарму, где таких, как мы, было уже человек 200. Передали нас прапору, тот выдал постельные принадлежности и свалил.
В казарме царила казачья вольница: все одного призыва, одни студенты. Куча земляков и знакомых пацанов ещё с карантина. Целыми днями в течении недели мы ничего не делали, прерываясь на завтрак, обед и ужин. Гадали: на кой черт нас тут всех собрали вместе.
В течении недели прибывали ещё солдаты и сержанты. Все нашего призыва и только студенты. Наконец после ужина нас всех построили и приказали собираться, завтра уезжаем. Опять! Куда? Без объяснений.
На следующий день, погрузившись, мы двинулись в путь. Ехали опять же долго. Приехали в какую-то заброшенную воинскую часть. Выгрузились возле трехэтажной казармы. Приказ: обживаемся. Кровати, постельное белье, все дела.
Народу человек 200. Не успели обжиться привезли молодняк. В основном с Молдавии.
Появились офицеры и прапорщики.
Нас всех распределили по подразделениям.
Лейтенанты были тоже все молодые. Только год-два как после училищ.
Хорошие, умные ребята. Адекватные. Разве только что старший лейтенант Салупаев и прапорщик Бугай полностью оправдывали свои фамилии. С остальными можно было ладить.
Наконец нам объявили, что формируется полк ПВО, который будет нести боевое дежурство на новом мобильном комплексе С300.
Для этого большенство из нас поедет в учебку на восток страны для переобучения.
Через месяц нас почти всех погрузили в воинский эшелон и отправили на восток. В общей сложности, включая солдат, офицеров и прапорщиков, человек 300. Ехали неделю. Прибыли в огромную учебную часть.
Разместились в отдельной казарме. Началось обучение. 3 месяца ежедневных занятий. Потом пару недель мы ездили в степь потренироваться вживую на новой технике. В начале июля погрузились в эшелон и назад в родную часть.
Прибыли 14 июля. Побритые и начищенные, как на парад.
Заходим в казарму, а там те, кто не поехал и остался для поддержания порядка в части, ходят, как бродяги: небритые, нечесаные.
Мы им: че за дела пацаны?!
Они нам: нам дембелям все пофиг.
Мы: какие вы дембеля?! Мы же одного с вами призыва.
Они нам: вы что не читали постановление Совета Министров от 11 июля?!
Всех студентов дневного отделения демобилизовать и отправить домой. Постановление было подписано Горбачёвым М.С.
Что творилось в ту ночь в казарме, словами не передать. Мы просто обезумели от радости. А что с нас было взять? Пацаны...
На следующий утро нам официально эту новость объявили на построении. Отцы-командиры пребывали, мягко говоря, в ступоре.
В конце августа я был уже дома, а в сентябре вернулся в институт.
К чему я это все рассказываю?
На данном примере можно попытаться хотя бы примерно представить, сколько было потрачено средств и ресурсов для осуществления формирования нашего нового полка, чтобы потом взять и все это слить. Сколько таких полков и частей по всему СССР прошло через подобное! Поражает масштаб удара по обороноспособности страны. Кому нужен был этот указ, какова была его цель? Неужели просто решили позаботиться о студентах? А как же студенты, которые служили до нас?
Четыре года спустя я оказался в тех краях и заехал навестить свою родную часть. Что я узнал: в итоге полк просуществовал ещё пару-тройку лет. Никакой комплекс С300, конечно же, полк не получил и на боевое дежурство не заступил. Молодые и перспективные офицеры, соответственно, кто спился, кто уволился, кто перевёлся в другие места службы.
Вот такие, вот, дела.
Эпилог.
Осенью 1995 года я стоял у входа в отель Seelbach в городе Louisville, штат Kentucky, USA. У меня там была встреча назначена. Смотрю, из отеля выходит, как живой, сам Михал Сергеич. Один, без охраны. Я подошел, поздоровался. Спрашиваю: вы как тут в наших краях?
Отвечает: моему фонду выделили премию в размере $100 000.00 (Grawemeyer Award). За это я приехал прочитать тут лекцию.
Тут подоспел, задержавшейся, видимо, внутри отеля охранник. Подъехала машина и М.С. отчалил читать лекцию, наверное, о Перестройке и Гласности.
Теперь все.
