На кухне пьют двое друзей, давно и безнадежно пьяных. «Празднуют» сорок
дней со дня смерти Жориного дедушки. Уже забыт повод, по которому
собрались, тосты закончились и каждая последующая рюмка сопровождается
классическим: «.... ну.... , поехали... ».
Жора, с трудом фокусируя мутный взгляд на старинном друге и собутыльнике
Сереге, продолжает выжимать из него слезу своей невезучестью:
- Нет, ты понял, даже здесь непруха! За этот год троих бабулек
похоронил, теток моих... И хоть бы кто... , понимаешь, хоть бы кто
ломанный грош в наследство оставил. У людей родственники, как
родственники... Помрут - кому квартиру, кому дачу.... А у меня только
расходы.... на памятники...
Жора замолкает и разливает по новой:
- Давай за дедушку... умный мужик был...
Жора проследил взглядом, чтобы Серега не «динамил», и когда тот поставил
на стол пустую рюмку, продолжил:
- Ты понял... он на кладбище здоровенный кусок земли себе отгородил.
Там, в договоре так и сказано «для родственников». Так что, ежели помру,
точно знаю, где похоронят.... , с хорошим человеком лежать буду.
Из глаза Жоры капает мутная пьяная слеза и растворяется в вареной
колбасе. Он переводит взгляд на отъезжающего Серегу, и снова впадает в
меланхолию:
- Не-е-е, ни хрена ты не понял.... мне и здесь не повезет. Тетушки с
бабками в очереди стоят. Кто раньше сдохнет, тот и займет место. Пока до
меня дойдет, ни черта от наследства не останется...
Серега, выхватив последнюю фразу, с трудом наводит резкость и кладет
тяжелую руку на плечо Жоре:
- Слышь, мужик, ты не грусти. Жизнь она такая штука.... , сегодня черная
полоса, завтра белая. Тебе повезет... , однозначно повезет... Ежели чего
надо – сам знаешь, помогу.... , ни куда от тебя это наследство не
денется. Точно тебе говорю – все твоим будет.
Михаил.