Hарты катились по насту. В нартах лежал цой. Он совсем замерз, и крупные
сосульки свисали с носа. Однако, вумсерть умороженную рыбу он не
отпускал. цой знал, что где-то там, где Северное Сияние заходит за
желтый чум Петра Петровича, и стоит его юрта. В юрте гнездились детишки.
Им было совсем нечего кушать. Лишь однажды, когда молодой бледный
медведь забрался в чум полакомиться человечинкой, семья сразу разжилась
мясом, шкурой и застрявшими в шерсти спичками геолога. Сам геолог мирно
булькал где-то внутри зверюшки. Медведь был тут же изловлен, насажен на
гарпун и сожран семейством голодных чукчей. А из бедренной кости тогда
еще маленький цой вырезал свитульку. Правда, потом он натянул на нее
кишки тюленя и сказал, что это гитара. Три зимы назад отец, сидя перед
огнем, сказал, что в этом году будет плохой урожай на рыбу. Племя
утопило трех шаманов, но рыбы на такую приманку не клюнули, и тела,
обмазанные вкусным тюленьим жиром унесло куда-то к праотцою Кашалоту.
Тогда еще совсем маленький цой впервые покинул ярангу. Он брел по тундре
уже третий день, когда невдалеке увидел странных людей, которые не
ездили на оленях, жили в большом деревянном чуме и пили огненную воду.
Когда люди накормили цоя и напоили его какой-то
"водкой", цой решил отблагодарить странных людей. Лучшей благодарностью
люди его племени считали мудрость предков, и цой достал
свистульку-гитару и начал дергать струны. Он поведал им предание о тех
временах, когда тундра была плодородной. А сейчас на ней можно
выращивать только аллюминиевые(как ложка) огурцы, да и то нужно их
накрывать кошмой белых людей - "брезентом". Маленький чукча так душевно
пел, что геологи принесли с улицы поганое ведро и начали по нему бить на
манер там-тама. Так вот и состоялся первый концерт группы "Кино".
Замерзающий цой с улыбкой на лице оторвался воспоминаний и пополотнее
прижал к груди мерзлую рыбину. Между рогов ближайшего оленя восходило
неласковое северное солнце. цой ехал домой. Он так и не догадлся, что
над ним подшутили Кинчев с Кипеловым и засунули в холодильник. Hу да
ничего. Когда-нибудь все-таки сломается эта фреоновая тундра. И цой
снова будет петь!