В "Истории" от 23 апреля №14:
"Эту историю Владимир Санин использовал потом в одной из своих повестей
полярного цикла. Но она реальная, и произошла с прославленным
полярником И.Д.Папаниным.
Приехал как-то Иван Дмитриевич на несколько дней с инспекцией на одну
из полярных станций. И решил он в паузе привести в порядок свой пистолет.
Разобрал, почистил, смазал и стал было собирать, как вдруг его кто-то
куда-то позвал.
Проходивший мимо домика станционный механик сбегал к себе в мастерскую,
подобрал подходящий винтик и сунул его в кучу деталей, лежавших на столе.
Долго наслаждались полярники зрелищем того, как Папанин снова и снова
собирает свое оружие и никак не может понять, что же он делает не так..."
Вовсе не так все дело было.
На самом деле (см. подшивку "Совершенно секретно" за прошлый год) в экспедиции
Папанина из четырех человек был только один беспартийный, да еще и, бедный, немец
по национальности - радист Кренкель. А год был 1937...
Тогда была в ходу такая фенька - закрытые партийные собрания, на которых б/п
присутствовать - ну никак ни-ни.
И происходило это следующим образом: б/п Кренкель принимал радиограммы секретного
партийного содержания, относил их начальнику экспедиции коммунисту тов. Папанину,
тот созывал закрытое партсобрание, б/п Кренкеля выгоняли из единственной палатки
3x3 м на мороз, где он, проклиная (про себя) коммунизм и лично тов. Папанина,
часа по два ожидал окончания этого цирка.
После этого товарищ начальник полярной экспедиции Папанин передавал б/п Кренкелю
протокол и резолюцию партсобрания (тоже, между прочим, секретные материалы), кои
последний и передавал на Большую землю...
Так как начальник полярной экспедиции тов. Папанин никакой полезной для экспедиции
специальностью, будучи профессиональным коммунистом, не обладал, то занимался в
основном тем, что разбирал, чистил и собирал свое именное оружие, револьвер системы
"Наган". В этом деле за время зимовки тов. Папанин стал истинным виртуозом. Он разбирал
и собирал именное оружие вслепую, за спиной, одной рукой - сначала правой, затем левой -
и прочая и прочая...
Наконец за зимовщиками пришел ледокол и снял их с льдины. Все расслабились, только
тов. Папанин не смог избавиться от привычки к оружейному онанизму...
Чем не замедлил воспользоваться тихий, но мстительный радист Кренкель. Однажды
в радиорубке он подобрал детальку подходящих размеров и конфигурации, зашел якобы
случайно к тов. Папанину, и , отвлекши того разговором, подбросил сию детальку в груду
деталей от пистолета. Дальше начался кошмар...
Привычными движениями тов. Папанин собрал оружие. И похолодел... На столе сиротливо лежала
лишняя деталь. Папанин лихорадочно разобрал пистолет, привычными движениями снова его собрал,
однако деталь исчезнуть со стола не пожелала...
Тов. Папанин на несколько дней пропал из поля зрения команды судна и своих товарищей.
Из его каюты доносилось лихорадочное щелканье деталей несчастного пистолета. Тов. Папанин
побледнел и осунулся. Его взгляд приобрел отсутствующее выражение. Он начал пренебрегать пищей.
В конце концов Кренкель сжалился над бедным коммунистом и, придя в его каюту, чистосердечно
во всем признался. Некоторое врему Папанин сидел молча, непонимающе глядя на несчастного радиста.
Затем начал лихорадочно начал собирать пистолет. Кренкель, поняв, чем это может закончиться,
пустился наутек. Ему вслед понеслась виртуозная брань, коей тов. Папанин научился на бранных
полях Гражданской войны...
По прибытии в Ленинград тов. Папанин пистолет немедля сдал в свежеорганизованный музей своего
имени. Вскоре после этого, будучи назначенным начальником Главсевморпути (по-моему, так это
называлось), он навсегда отстранил бедного Кренкеля от работы в Заполярье.
Бедный Кренкель. Заполярье было его единственной любовью...
Прим. составителя. Веллера у меня кто-то зачитал, так что точность цитаты проверить не могу.