Есть у меня особенность такая физиологическая - на второй день сильной
пьянки то ли язык так обжигается водкою, то ли мозги едут, не знаю,
но каким-то образом переориентируются сосочки на слизистой языка.
Что за ботва - не знаю, гуманитарий я. Короче, мороженое ешь - а оно
соленое. И так где-то полдня. Так вот, история.
Я про себя это уже давно знал. А тут - лето. Лагерь. Я - вожатый.
Пьют все. Немеряно. И Старшим вожатым - известный во многих кругах
некий такой Антон, имеющий День рождения посреди третьей аккурат смены.
Так он с первого ее дня поставил себе в отдельный Старшевожатский домик
ведро браги, и к Дню она как раз созрела. Детей насилу уложили - так
нам ее вожделелось.
И вот - сидим, пиомм. Кружки столовские с отбитыми ручками составлены
в центр стола, нехитрая закусь. Брага сладкая... Разливают - разбирают -
пьют - составляют в центр, ибо освещается все свечкой (конспигация,
батенька!) в этом самом центре. И в очередной раз подношу кружку
к устам, делаю знатный отпив (как пишут обычно в таких случаях, "сделал
добрый глоток") - и Ё! Так солоно не было, наверное, всему вместе
взятому народу Израиля на сороковой год в пустыне. Чуть не подыхаю.
Мычу, глотнуть не могу, глаза топорщу и таращу. Ну, думаю, все,
с завтрашнего утра - больше ни капли! никогда! зарядка! холодный душ!
в свободное время читать классиков! И так бы и было, наверное, если бы
не шипение соседки по столу:
- Блядь, хотела яйцо в солонку макнуть, а там брага!
Мне при свечке браги в кружку-"солонку" налили, оказывается. Соли там
было грамм 150.
Так что пью до сих пор. А ведь кем мог бы стать...