История из тюремной жизни, рассказаная очевидцем.
Восемдесят седьмой год. Крытая тюрьма. В одну из камер входит главный
режимник тюрьмы и несколько контролеров.Это не шмон, а обычный обход.
Все молчат и смотрят на ментов. В камере - девять человек.
Режимник Зараза обводит медленным взглядом заключенных,раздумывая,
с чего бы начать. Читать нотации и пугать бесполезно, в камере -
одна босота и авторитеты.
Наконец его осеняет.
На стенах, как и везде, наклеены "сеансы" - вырезки из журнала
с голыми бабами.
- Сколько раз можно повторять, что бы вы не клеели эту заразу?! -
рычит режимник и, выхватив большой тюремный ключ из рук контролера,
принимается за работу...
- Это не за-р-раза, это д-дамы,- с ходу подкалывает его Леня Заика
и все улыбаются.
- Молчать! -режимник ходит по проходам между нарами и яростно
соскребает "сеансы",
- А это что такое?! - кричит он, войдя в проход к Грише Колыме.
Колыма сидит двадцать четыре года без выхода и совсем одичал.
-Где? - лениво реагирует он на возглас режимника и тупо смотрит
на стенку.
- Да вот! Вот, тычет режимник ключем в одну из вырезок на стене.
Она цветная, скорее всего из "Огонька".
- Ах, эта!... А хер ее знает, начальник. Кажется, графиня какая-то,
может и баронесса, - поясняет Гриша на полном серьезе, не понимая
сути притензий режимника.
- Ка-кая графиня, Травкин! Это же Ломоносов в парике! Михаил...
Васильевич, мать твою так!
- Да ну! - искренне удивляется Колыма и всматривается в "Сеанс",
словно видит его впервые.
- Три года дрочу,а не знал. Ну точь в точь как баба, век воли
не видать! Щас сниму, начальник, щас...
Контролеры не выдерживают и хватаются за животы.
- На самого Ломоносова! Это же надо! Пора освобождать, пора!
Гриша совсем сникает, он в шоке.
Срывая ногти, скребет по "сеансу", который, как назло, приклеен
намертво. Как-никак ГРАФИНЯ ...