* * *
Я чистила рыбу камбалу.
На лист с каббалой бросала
алюминиевую чешую.
Голову котам отрубала,
думала, прожуют.
Люби меня нежно - Пресли
сливками мурлыкал.
Полюблю тебя, если
уберут улики
об ужасной моей расправе,
милая камбала.
Прости,
что на мозги тебе капала
горячим маслом, приправами.
Огоньку прибавь.
Без костей ведь, камбала,
и любовь не любовь.
МУЗА
Му-за!
Сам звук
ум за разум заводит.
Стою в припадке нервном
игрушкой на заводе.
Меня завела и бросила
муза, летящая мимо;
я звала и просила ее
музыкой, пантомимой...
Просила оставить ключик,
ведь это же так легко!
Себя заводить легче,
и хватит надалеко.
Проеду пластинкой, сумею
коснуться иголкой края.
Я тоже право имею
других заводить, играя.
За-ез-жен-ной
длин-ной ре-зи-ной
я мед-лен-но о-се-да-а-аю.
Ме-ня за-ве-ли ми-зи-и-ин-цем
и-ста-ла-я-вся-се-да-я.
Ушло все, что было!
Пойди и поправь его!
Но оно застыло!
Как старая фотография!
* * *
Брожу по комнате в третьем утра,
и небо такое...
Вязаный свитер ветрам
не дал покоя.
Озвучивая глухонемой стон,
он перенес меня за стойку бара -
ту, что за мостом,
похожим на капибару.
Царственный бегемот,
северный климат.
Комната на дверь и окно
делима.
Третье утра,
третье утраченное,
лед в стакане,
из Невы вывороченный.
Цепи капибары,
рукава дырявый крах,
и дома, в сумерках немые,
и немытые, забытые, больные
города не сущего,
несущего прах.