part 2
Но не послушал я добрых молодцев и не раз об этом за долгую ночь, и особенно утро, по-жалел. Короче, продолжили мы ночные бде-ния с песней знаменитой группы "Expolited" "Police is shit" или как она там называется... Ндаа... Видно, и эта музыка не по вкусу полицейским, потому что буквально через пять минут нас остановил другой пат-руль, как ни странно, с тем же вопросом - че орете? Не стал я переводить ему слова песни сией, однако ж, сами они, наверное, по-няли их. И подверглись мы второй проверке, уже более тщательной, через компьютер, где, как вы, наверное, помните, я был зарегист-рирован под вывеской ''розыск".
И вытянулось личико у вчерашнего школь-ника, и попросил он меня развернуться к стенке, и надел он мне на белы рученьки браслеты кованые и стали мы ждать автомо-биля. Короче, до трех ночи время я проводил в центра-льной каталажке города Таллинна в компании с мучающимся чрезмерной наполненностью мочевого пузыря бомжом и пьяным в стельку подростком, который сидел, к счастью, в не-котором удалении от меня - через камеру. Пар-нишку забрали, похоже, прямо с бала, и по этому поводу он достаточно долго и зло вспо-минал родственников дежурного, в основном маму. Через некоторое время он утихомирился - после похода с дежурным в туалет, где он был довольно долго...
Потом меня повезли в Мустамяэ, в родное отделение - родное потому, что соседи, а не потому, что часто сиживал там. И сидел я там до часу дня, дожидаясь какого-то "своего" констебля. Тот появился, когда я, утомленный жизнью, прикорнул-таки в кроватке, называе-мой нарами, длиной, между прочим, в поло-вину моего роста. И провозгласил зычным го-лосом: "Noh Kroooon??!!" (я думал, он до-бавив, «попался?»', но до этого, к счастью, не дошло). Спросонок невнятно бормоча "а что такое?" я сел и уставился на него, как кролик на удава, в то время как он смотрел на меня, как удав на кролика, что, в общем-то, логично. Притом удав голодный и злой. Очень голодный и очень злой. Выглядел молодой человек просто потрясающе: рост под два метра, по-катые плечи, расплывшийся зад, свисающие щеки - бегемот на поминках... Уххх, аж дух захватило... И абсолютная уверенность в сво-ей правоте, выражающаяся в полнейшем от-сутствии хоть какого-либо внимания к любым словам, кроме своих собственных. То, что я был за решеткой, ему явно импонировало, хо-тя мы и не были знакомы.
"В чем дело?" - прозвучал следующий воп-рос, как будто я позвонил в два часа ночи не в ту дверь и оторвал его от теплого женского тела, а не ждал его часов 10 на досках койки моего одноместного люкса. Не слушая моего лепета об армии, гражданстве и синем пас-порте, он стал не торопясь открывать дверь, и где-то вдали для меня забрезжил лучик сво-боды. Протерев очки, я понял, что это всего лишь тусклая лампочка в коридоре. Покачива-ясь от дуновения сквознячка, я поплелся за ним по коридору, про себя вспоминая различ-ные слова и выражения и применяя их в раз-личных сочетаниях по отношению к армии и полиции вообще и к каждому сотруднику в частности. Наконец он вручил мне приглаше-ние к нему на беседу и, громко топая ногами и хлопая ушами, ушел. Меня наконец-то вы-пустили, и я пошел домой, по дороге взяв "лонг дринк". А то голова очень уж болела. Через несколько дней в точно установлен-ное время я был перед кабинетом моего "благодетеля" и стучал в дверь. "Благодетель" был в отъезде. Но, к счастью, долго ждать не пришлось. Я сидел и грыз спички на скамей-ке, когда появился он, почти прилетел - как Аполлон.