Есть у меня друг Вова, который вчера на вечеринке, посвященной
четвергу, рассказал мне такую историю:
У жены Вовы есть подруга Люда, которая 3 месяца назад купила диван
и попросила Лену одолжить Вову этот диван подвигать. У Вовы, в свою
очередь, тоже есть 2 замечатальных приятеля – Леша и Саша, с которыми
Вова организовал клуб «Три больших горла» и специализируется
по распитию спиртных напитков. Одного из этих друзей, Лешу, Вова
и захватил с собой субботним вечером на поднятие тяжестей в Людиной
квартире, благо мама Люды, Оля, уехала на дачу и до понедельника
дочерью не ожидалась. Поскольку информация о «дате приезда» исходила
от самой мамы Оли, то, не доверяя вражеским тылам, два клубмэна купили
на вокзале 1 бутылку сухого красного вина, сыгравшего впоследствие
роль чеховского ружья, которое должно выстрелить. Добравшись
до приветливой квартиры и продвигав диван до 8 вечера, грузчики
и хозяйка начали обмытие дивана «Чтоб стоял, как надо!», но вокзальные
30 градусов не пошли в связи с недоброкачественностью жидкости,
изготовленной по рецепту «чай+водка+тротил=бормотуха».
Тем не менее, 1/3 бутылки была выпита, когда Люда вспомнила, что мама
Оля работает медсестрой в больнице и намедни притащила домой
трехлитровую колбу со спиртом. Заветная жидкость пряталась в шкафу,
где уж жила большая династия колб с тем же химическим составом,
поэтому извлечение 1 члена из цепи маминых поставок принципиально
ничего не меняло. В итоге, диванные посиделки пошли как по-писанному,
и после осушения ВСЕЙ колбы для всех троих, включая дочь медицинского
работника, наступил тот момент жизни, который можно вспомнить только
по рассказам очевидцев. Питье осуществлялось на балконе, и посуда
была сдана на первый этаж путем скидывания ее с 4-ого этажа.
А в это время на даче мама Оля вдруг вспомнила, что утром ей надо быть
в Москве и заехать в свой институт, поэтому, прыгнув в пследнюю
электричку, тетка в час ночи была уже на вокзале, а в 2:00 поспешно
открывала дверь квартиры своим ключом, чтобы осуществить то, что делают
все приехавшие домой после долгой дороги. Прокравшись по темному
коридору к совмещенному с ванной туалету, мама Оля увидела «чужого
мужика» (это был Леша), лежавшего на розовом кафельном полу и обнимающего
одной рукой унитаз, причем левая нога «мужика» была в ванной, наполненной
водой. Видимо, сон сковал Лешу в тот момент, когда он полз из ванной
к унитазу из последних сил. Обалдев от увиденного и не решившись
осуществить задуманный ранее физиологический процесс, мама Оля вбежала
в комнату, где увидела второго «мужика», спавшего на кровати дочери
в носках, в позе Данаи с картины Рембранта и «булькающего чем-то внутри»,
причем на лице «Данаи в носках» застыло выражение дикого, прямо-таки
нечеловеческого восторга. Третьим компонентом натюрморта была дочь Люда,
парящая на кресле в позе «что ты милая, смотришь искоса, низко голову
наклоня» – но с закрытыми глазам и высунутым языком. Несчастная женщина
рванула к ребенку и попыталась привести Люду в чувство, чтобы задать
риторический вопрос: - Сколько вы выпили и что вы пили?
Наконец, Люда подняла руку и вытянув указующий перст вперед, в сторону
стола, издала единственное слово: «Там.......».
Ожидая увидеть невероятное, мама обратила измученные взоры к столу
и замерла на месте, потеряв дар речи и способость быстро двигаться
и трезво рассуждать: на столе стояла ОДНА початая бутылка красного вина,
опустошенная ровно на одну треть, и 3 стакана.
Единственный вопрос, который терзал ослабевшую рассудком женщину
до самого утра был: «КАК можно ТАК нажраться с ТАКОГО количества???»