ПРО НАШИ ВОЕННЫЕ СБОРЫ
Многие знают, что такое военные сборы в институте. И все мои друзья и
знакомые, которые учились в институтах, рассказывали исключительно про
марш-броски, строевую подготовку и тому подобную фигню, в общем про то
что это тяжело и все в таком духе. Хочу поделиться своей историей о том,
как я проходил эти самые сборы во время своего обучения в институте лет
десять назад, так как они у нас в корне отличались от тех, про которые я
упомянул выше.
Учился я как-то в МИЭМе году так в 1988., курсе на 4-м, было такое дело.
После окончания курса нам объявили, что мы поедем на сборы не
куда-нибудь там, а в Одессу, что в общем-то порадовало, ведь не на поля
или в леса или в какую-нибудь еще дыру.
Итак, вокзал (кажется Киевский). Для нас в поезде выделили два вагона.
Ну, сели, заняли места, (толпа немногим более 160 человек + 5 офицеров с
нашей военной кафедры), тронулись, поехали. Нам строго-настрого
запретили пить даже пиво, а тем, кто будет пить, обещали выгнать с
военной кафедры, а как следствие - из института. Через некоторое время,
когда мы отъехали от Москвы, мой приятель достает из своего рюкзака
бутылку минералки, и сообщает мне что раз водку нельзя, будем пить
"Боржоми". Я особенно не возражаю. Первое смутное сомнение появилось,
когда он ее начал открывать. Отсутствовали характерные для минералки
пузырьки. Сомнение усилилось, когда он разлил жидкость по 2 сантиметра
от донышка кружек и открыл банку с крабами. Ну а дальше... Двое друзей
сидят и глушат мелкими дозами "минералку", закусывая ее консервами. И
никто ни о чем не подозревает. В общем, водка была хорошая, нажрались мы
нормально. И никто не заметил. Далее ехали во вполне хорошем настроении
до самой Одессы без приключений, даже сходили в вагон-видеосалон и
посмотрели там какую-то хрень.
Приехали утром в Одессу, нам наши командиры тут же сообщили, чтобы все
студенты находились только на территории части и не дай Бог, кто уйдет в
самоволку! Сразу выгонят с военной кафедры с соответствующими
последствиями. А надо сказать, народ у нас бывалый, из этих 160 человек
всего около 15 не были в армии и многие из нас помнили Устав и т.д.
Короче часов пять вечера, майор (с нашей кафедры) заходит в спальное
помещение и видит, что народу явно не хватает, а по территории части он
до этого уже прошелся в поисках личного состава. Он достает список и
начинает ходить около кроватей, выясняя кого нет и постепенно меняя цвет
лица. А недоставало приблизительно человек 60 (!). Он достает лист
бумаги и начинает переписывать тех, кого нет, затем сбивается раза три
и, выругавшись начинает переписывать тех кто есть, потому что так
гораздо легче, периодически матерясь. Потом, пообещав отсутствующим
конкретно с ними разобраться, уходит.
Наступает утро следующего дня. А надо заметить, что казарма была в форме
буквы "П", и левую сторону занимали солдаты срочной службы, а в правую
поселили нас, при этом вход был как бы внутри этой буквы в центре. И
если зайти через этот вход, то там было что-то типа застекленной будки
для дежурного. Так вот, в эту ночь дежурным по части был один местный
капитан, причем по должности замполит - лицо ответственное за идеологию,
воспитание солдат и офицеров и т.п. И конечно же этот экземпляр
отличался особо мерзким характером и тонким визгливым голосом. Из наших
студентов тоже выбрали кого-то дежурным по роте, который должен был
почему-то стоять на тумбочке, как дневальный и вроде как подчиняться
этому дежурному по части.
Итак, время около 8-ми утра, срочная служба поголовно уже давно бегает
на зарядке, и тут этому капитану вдруг вспоминается, что вчера в правое
крыло казармы поселили толпу народа, а на площадке их в данный момент
нет. А ведь по распорядку должны быть! Он тотчас отправляется в наше
крыло, заходит в спальню и охреневает: все сто шестьдесят человек мирно
дрыхнут в койках и дежурный тоже спит - в форме и чуть ли не в сапогах!
Полная идиллия. Естественно бравый капитан не мог потерпеть такого
вопиющего нарушения воинского Устава и каак заорет на всю казарму:
- Рота, подъем! Немедленно! А ну марш все на зарядку!
Ответом ему была полная тишина. Лишь в дальнем углу кто-то перевернулся
на другой бок. Капитан наверное первый раз в жизни столкнулся с такой
наглостью. Тогда он еще пуще проорал, зеленея от злости:
- Я кому сказал! Рота, подъем!!! Бегом на зарядку!!! Чтоб через минуту
здесь никого не было!!!
Проходит пара секунд и тут из дальнего угла комнаты негромко доносится:
- Эй, дежурный!
(Это к тому, который спит в форме и около которого стоит этот капитан)
- Чего тебе?
(Тоже негромко)
- Пошли его на *$й!
(Чуть громче и раздраженней)
У замполита отвисает челюсть, он явно в такой ситуации первый раз, он
совершенно теряет дар речи и просто разворачивается и уходит. Больше мы
его никогда не видели и не слышали.
Далее - небольшое отступление. Видимо с большими казармами в этой
военной части было плохо, и нас поселили очень плотно, т.е. расстояние
между кроватями было такое, что в большинстве случаев пройти между ними
можно было только боком. А это совсем ведь не по Уставу! И за это нашему
(а может и Одесскому) начальству может сильно попасть по попе, если
доложить куда следует. Вдобавок из восьми, простите солдатских сортиров,
предназначенных для наших нужд и находящихся в этом же крыле, в рабочем
состоянии были только около трех. Делим 160 чел. на 3 очка, принимая что
на справление нужды одному требуется около пары минут, получаем 106.6
мин, или 1 час и ~47 минут времени, чтобы после команды "Подъем" вся
орава смогла сходить в туалет. И это только по-малому.
В-общем приходит наше начальство и говорит, что бойцы, мол, идите сейчас
в столовую, а после этого приходите в большую ленинскую комнату, где
тех, кто вчера ушел в самоволку будут даже очень сильно за это дело
трахать. Ну, после завтрака мы, посовещавшись между собой на тему
санитарных норм, собираемся и идем в ленинскую комнату. Там с нами
пытаются сделать то, что обещали, но не тут то было! Кто-то из
сокурсников не выдерживает, встает и говорит, что если доложить кому
надо о нарушениях в казарме, то кому-то может и сильно попасть, и что мы
все помним Устав, что можно прямо сейчас пойти в спальное помещение с
линейкой и т.д. и т.п.! Этот студент сразу получает бурную поддержку
среди всех сокурсников и диспут рано или поздно заканчивается все-таки в
нашу пользу. Кончилось это тем, что мы договорились с начальством
по-хорошему. До обеда мы находимся на территории, а после - катимся куда
хотим, но чтобы никто про это не знал.
Теперь по утрам мы делали вид что что-то делаем, а потом шли на пляж,
прихватив пустые трехлитровые банки для пива - купаться, загорать и
знакомиться с лучшей половиной человечества (а сразу за оградой части
стояли три женских общежития!), благо погода стояла великолепная все эти
дни. И разливное пиво там было просто роскошное - прохладное, темное,
совершенно прозрачное и очень вкусное, в отличие от той разбавленной
ослиной мочи, которая тогда продавалась по всей Москве, еще и при
наличие больших очередей. Надо сказать, что это самое пиво и жаркое
летнее солнце иногда вытворяли с людьми такое! Поведение личного состава
менялось на глазах и часто не в лучшую сторону. В Москве бы и не
подумал, что некоторые из нас способны на такие подвиги. А ведь я и сам
с нашей группой ходил иногда по пивнякам, где мы пили пиво, иногда с
водкой.
Первая по-моему неприятность для местных произошла, когда двое наших
ребят, совершенно тихих и мирных в обычной жизни, от которых я в
институте ни разу не слышал даже матерного слова в курилке, выпив с утра
пивка отправились в солдатскую столовую позавтракать (а может
пообедать). Те, кто представляет себе это заведение, знает, что туда для
приема пищи солдаты обязаны входить в форме, сняв головной убор. Так
вот, представьте двоих "принявших" студентов, которые пытаются туда
ввалиться минуя стоящего в дверях толстого краснолицего прапорщика в
белом халате - дежурного по столовой. Все бы хорошо, но один пытается
пройти в спортивных трусах, майке и кедах, а другой просто в кроссовках
и кажется в плавках. Такое надругательство над армейским порядком
дежурный видимо видел в первый раз. Он встал в проеме двери, загораживая
проход - не пущу, дескать! Зря он это сделал!. Обменявшись с
нарушителями еще парой реплик, прапорщик получил сначала в репу, а потом
еще и в глаз, после чего наши сразу куда-то делись.
Вечером того же дня нас всех выстроили в районе плаца - в части такое
ЧП! Потерпевший пытался опознать тех кто ему дал по морде, но
безрезультатно. Народ, предвидев ситуацию, заменил их на двоих солдат
срочников, предварительно переодев их в нашу форму (кстати, образца 40-х
годов, сильно отличавшуюся от обычной).
Через несколько дней произошла другая история. Нам объявили, что вечером
приезжает какая-то большая военная шишка из какого-то там штаба дня на
два в генеральском, кажется, чине и будет торжественный смотр строя и
песни (кстати кем-то выдуманная дурацкая фраза: смотр строя еще понятно,
а вот смотр песни...). Ну, наступил этот день, приехал генерал, стоит на
трибуне. Солдаты-срочники ходят по плацу - ноги задирают выше головы,
песни орут - оглохнуть можно, стараются в общем. Доходит очередь и до
нас. Звучит команда. На плац вываливает толпа студентов типа "стадо"
если смотреть сверху, по форме напоминающее форму амебы. Идут по кругу,
срезая углы (не в ногу), курят, отпускают реплики матерные, а за ними на
плацу остаются бычки. Подходят к трибуне, звучит команда "Смирно", по
которой кстати нужно было повернуть головы в сторону трибуны и смотреть
на находившихся там до команды "Вольно", т.е. отдать честь. На этом
отрезке толпа скорее посматривала, чем смотрела, и лица выражали более
всего неодобрение. Дескать, что там еще за бараны такие на трибуне? И
вместо песни - недовольное бурчание, в котором улавливалось что-то вроде
"м%#аки!", "п%&^расы!" и другая подобная лексика.
Видя это находящиеся на трибуне приказывают нам пройти еще раз, как
положено строем и с песней, предваряя это фразой "что за бардак!". Идем.
Ничего не изменилось, но немного меньше осталось бычков (уже
накурились). Звучит команда "Песню запевай!". И тут голос из строя
"Гоп-стоп, мы подошли из-за угла...". И хохот. В этом хохоте тот кто
начал, пытается еще что-то спеть в том же репертуаре. После сего случая
мы больше строем никогда не ходили. А наутро на той самой трибуне перед
построением местные офицеры обнаружили преогромнейшую кучу дерьма -
человек десять наверное старались.
Еще как то раз было дело, мы там выехали на стрельбище, предварительно
попив пивка. Там у меня самого произошел немного забавный случай.
Стреляли из пистолета Макарова 5 человек по 5 мишеням одновременно. И
вот четверо рядом со мной выстрелили и ждут мой последний выстрел. А я
никак не могу навести мушку на мишень. Народу рядом уже не терпится,
стреляй давай, говорят. Ну думаю, не попаду, так не попаду и нажимаю на
спусковой крючок. Раздается глухой, неестественный для выстрела звук,
будто стукнули кулаком по пустому перевернутому ведру. Через секунду из
дула со звуком, похожим на "Тьфу!" вылетает пуля и, пролетев полтора
метра, падает на землю. Народ слегка поржал.
Много еще всякого было на этих сборах. Например, двое наших ребят
познакомились на пляжу с двумя девчонками, которые наобещали им, что
после пляжа они поедут все вчетвером домой к одной из этих подруг в
пустую трехкомнатную квартиру культурно отдыхать. Но на поверку там
оказалась однокомнатная квартира с восемью жильцами. Такой вот был
облом! Вернулись в казарму злые, как собаки в два часа ночи поминая
"этих б^%дей!" разными плохими словами.
Была еще ситуация на госэкзамене, когда один из наших вошел в аудиторию
и упал. Выпил перед этим больше, чем мог, но меньше, чем хотел. Трояк
ему правда тогда все-таки поставили.
Но все хорошее когда-нибудь кончается и сборы к сожалению (интересно,
многие ли так могут сказать?) тоже однажды закончились. Мы, закупившись
пивом, сели в поезд на Москву.
Думаете и веселье на этом закончилось? Как бы не так!
Для начала в поезде один из проводников решил еще до посадки занять
ближнее к себе купе для каких-то своих личных коробок, что и сделал. Но
в наших двух вагонах в сумме не хватало мест ровно на двух человек,
считая и это купе. Народ сразу повыкидывал коробки в коридор и занял эти
места. Проводник пытался протестовать, но ему пообещали дать в морду и
он успокоился.
Я прошел дальше и успел пристроиться на нижней полке. В моем рюкзаке
находилось 16 бутылок хорошего одесского пива и мы, немного отъехав, на
пару с приятелем начали его оприходывать. Наши командиры, предчувствуя
что будет дальше, уже просто попросили народ не слишком много пить и не
слишком сильно буянить.
Прошло часа два-три. Большинство пришло уже к нужной кондиции, и тут
поезд делает первую остановку. По станции идут вдоль наших вагонов два
мужика, молотками стучат по колесам, проверяют все ли цело. И вот кто-то
из них зачем то сунулся в тамбур нашего последнего вагона. Я услышал
крики и матерную ругань. Потом еще какие-то звуки. Оказалось, что обоим
мужикам дали в репы, хотя у них и были в руках молотки. Причем по слухам
с ними разобрался всего один студент. Когда я сам вышел на перрон, то
этот концерт уже закончился. Затем пришла милиция, обыскали вагоны,
поезд задержали на 20 минут, но так никого и не нашли.
Мы потом небольшой компанией еще бухали до трех ночи, а затем потянуло
спать. Ну, народ квасил вообще всю ночь, коек поэтому вроде хватало и я
уснул на свободной.
Просыпаюсь ночью, от страшного грохота и матерни доносящегося из
коридора. Допился, думаю, кто-нибудь уже до белой горячки.
Присмотревшись, заметил - кто то из наших сильно буянит - кидает на пол
так называемые "секретные" чемоданы и пинает их ногами. Не знаю зачем. А
это большие, полметра на метр кирпичного цвета чемоданы, сделанные еще в
советские времена - довольно крепкая конструкция, в которых офицеры
везли свои тетради, карты, ну и прочее барахло с военной кафедры. Грохот
доносился еще минут 15, а потом перестал. А наутро я встаю и застаю
такую картину. В коридоре бардак, чемоданы и валяются по всему полу, а
один из них СЛОЖЕН ПОПОЛАМ ВДОЛЬ! Кстати, потом поговаривали, что в нем
в тот момент находился чей то маленький телевизор (типа Электроники
ВЛ-100).
Далее иду я покурить и с мужиками потрепаться в тамбур. Выхожу, там уже
курят, последние новости рассказывают. Один мне и говорит:
- Ты не видел, до чего дошли там, в последнем вагоне?
(наши вагоны были предпоследний и последний)
- Нет, говорю, не видел, а что случилось?
- Блин, говорит он, совсем как дети! Пойди, посмотри. В заднем тамбуре.
Пошел я в тамбур последнего вагона, выглядываю в заднюю дверь, и
наблюдаю еще одну картину: кто-то привязал к ручке двери полностью
размотанный рулон туалетной бумаги. Получился длинный, метров 50 шлейф,
тянущийся за поездом. Представляю, как охреневали очевидцы.
Ну, через некоторое время подъезжаем к Москве. Нам говорят, что когда
выйдем на перрон, никому не разбегаться, назначат несколько человек
чтобы помогли довезти до здания института "секретные" чемоданы (25
штук), а потом - по домам. Ну кому же хочется переться после дороги в
институт? Правильно! Все устали. И ни одного идиота конечно же среди нас
не нашлось. Как только вокзальные громкоговорители оповестили, что
прибыл поезд номер такой-то "Одесса-Москва", мы все без исключения
выполнили команду "Разойдись!" как это делают молодые солдаты, даже еще
лучше. Никого не успели поймать!
Вот так вот мы погуляли тогда в Одессе. Отдохнули, загорели и все это
кроме пива на халяву!
На следующий день захожу в институт в вычислительный центр. Говорю
"Привет, девчонки!" А мне в ответ "А! Привет, привет! Явились, герои! А
мы уже знаем про ваши подвиги!" "Какие подвиги, спрашиваю?" "А ты разве
не знаешь? На институт уголовное дело пришло!" "Какое дело?!" "Кому вы
там морду-то набили?" Я так в осадок и выпал. А потом еще в институте
ходили слухи, что в Москву на разборки собирались приехать одесские
бандиты и что-то там еще, но этого уже не помню.
Только немного вот совесть иногда мучает, как же тогда наши пять
офицеров доперли все эти чемоданы до военной кафедры?