История рассказана товарищем за сильно пивным столом, причем от
третьего лица, но с таким чувством и подробностями, что ясно было -
речь идет о повествующем; но из соображений чистоты изложения оставим
все, как есть.
Итак. На дворе стояло счастливое социалистическое прошлое, дело было в
армии, на танковом полигоне, в знойный летний день. Команда слонов
(салаг и т.п.) надраивала остывающий танк, в то время как неподалеку
"дед" принимал солнечные ванны, восседая на 200-литровой бочке из-под
горючего. На деду (деде?) из всей одежды был пляжный костюм по форме № 1.
Кто не знает, форма №1 - это трусы конструкции "семейные" застиранно-синего
цвета, и при этом одного размера на всю армию. Поскольку в армии
встречаются и весьма крупные индивидуумы, то и размер был соответствующий.
С целью максимального покрытия загаром всей боевой плоти, форма №1 была
задрана снизу и приспущена сверху до предела.
И вот сидит этот счастливый военный, и предается неге... ну, короче,
получает удовольствие. А в целях борьбы со скукой перебирет то, что из
трусов выкатилось. И тут в поле зрения сержанта попадает заливочная
горловина на бочке, находящаяся к тому же (вот удача!) еще и в
непосредственной близости с перебираемым. Он опускает туда одно
яичко... Входит! Обратно... Выходит! Замечательно! Другое... и входит,
и выходит! Снова первое... За ним второе... тоже влезло. И вот тут-то,
когда оба яйца военного оказались в свободно подвешенном состоянии в
знакомом мешочке, они заняли знакомое положение... то есть рядом. И
обратно в отверстие не пролезли.
Сначала сержант не осознал всей трагичности ситуации и пытался
освободить данное богатство, подтягивая яйца по одному, но отверстие
все-же было достаточно узким, а яички свободно перекатывались там, под
слоем железа, не желая занимать вертикальное положение. Применение
грубой физической силы исключалось по вполне понятным мотивам.
В борьбе за свободное будущее время пролетело незаметно, и вот уже
армия в лице десяти экипажей танков, "слонов", водителей сопутствующей
техники и прочих офицеров собралась домой, в часть. Естественно,
наибольшее любопытство командования вызвал одинокий наглый военный,
восседающий верхом на порожней таре, в костюме, явно не соответствующем
моменту, и весьма вяло реагирующий на обращенные к нему команды и
пожелания.
Когда ситуация прояснилась, а слезы утерты, было принято решение -
колонна идет в часть, с военным остается бортовой УАЗик для
транспортировки бочки после освобождения ее от сержанта, трое товарищей
для непосредственного участия в спасательной операции, замполит и
командирский УАЗ для эвакуации личного состава.
И вот команда приступила к вызволению плененного органа (или части
тела?). Ложками достать ничего не удалось... Так же мало помог и
солидол (Постным маслицем было бы, конечно, гигиеничнее, но где вы
видели растительное масло на полигоне?:). Попытки были долгими, но
безуспешными. Солнце клонилось к закату.
Наконец принято решение везти все, как есть, в часть, а там чем-нибудь
отпилим. В смысле, бочку.
Водители и сослуживцы вместе с наблюдающим и руководящим замполитом
водрузили сосуд с несчастным военным в кузов УАЗика, двое уселись
рядышком для страховки, остальные в командирский УАЗик, возглавивший
процессию. Ехали медленно и печально, чтобы не уронить несчастного с
постамента, и для ускорения решили срезать путь, проехав через город, а
не объезжая его танковыми проселками.
Медленно движущаяся колонна из двух машин с обнаженным (почти)
пленником железной бочки вызвала настоящий фурор в маленьком скучающем
городишке! Зрители были в полном восторге!
Наконец, в парке (в сысле, где танки стоят и чинят, а не Культуры и
отдыха) консилиум механиков решил, что сваркой резать нельзя - рванет
(хоть и солярка, а мало ли). По той же причине отказались и от средств
малой механизации типа "болгарка". Дрель нашли только ручную. Наконец с
помощью дрели и зубила неподалеку от горловины было проделано
отверстие, через которое, под аплодисменты немалого количества
болельщиков и просто сочуствующих, специально вызваный фельдшер рукою,
одетой в резиновую перчатку, освободил изрядно перепачканое солидолом и
уже прилично опухшее богатство "деда".