Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: nalivay
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Над компьютером висит рок. Поменял диск - сгорел процессор. Поменял процессор и материнскую плату - сдох экран. Привёл в чувство экран - отказала клавиатура. Нашёл и поставил другую клавиатуру - мышка упала и разбилась.Поменял ВСЁ!!!Развалился стул на колёсиках...
Когда я была маленькая, лет так с 2-х, папа чтоб я его маме или бабушке не сдавала покупал мне киндер. Причем это действовало всегда безотказно, я всегда хранила в тайне его косяки. Сейчас я уже взрослый человек, своя семья, работа и т.п. На днях пошли прогуляться с папой и мужем, а мама строго запретила папе пить т.к. им куда-то надо было ехать на следующий день. Папка мой конечно же её не послушал зашел купил пиво всем, я ему и говорю: "Мама же орать будет", он молча вернулся в магазин и выходит от туда с киндером, протягивает его мне и говорит: "Ну мы же ничего маме не скажем?" и улыбка до ушей. Как мило, что я для него все еще ребенок.
Густой, дремучий лес. Узкая дорога. Едет на своей кляче Д’артаньян. На встречу ему Илья Муромец на коне. Д’артаньян: - Месье, я -- подданный великой Франции, Вы обязаны меня пропустить! Илья Муромец: - Уйди, дурак. Д’артаньян: - Господин, я -- великий мушкетер, Вы обязаны уступить мне дорогу. Илья Муромец: - Уйди, дурак, я тороплюсь! Д’артаньян: - Месье, если вы не уступите мне дорогу, я буду вынужден вызвать Вас на дуэль и убить Вас! Они уходят за кусты. Через 5 минут выходит из-за кустов Илья Муромец, вытирает меч и говорит: ХУЛИГАНЬЕ, ЧУТЬ ГЛАЗА ПРОВОЛКОЙ НЕ ВЫКОЛОЛ…
Есть у нас две бабушки на работе. Я их как раз Бурановскими называю. Не от того, что песни поют, а от того, что они "Буран" в небо запускали и его посадку обеспечивали. А так - да, старушки.
Гаишник останавливает джип, из него выходит водила. Гаишник ему сразу: - Вы превысили скорость! - Нет, у меня круиз-контроль - 60 км/ч, да и радара у вас нет. Гаишник: - А ремень безопасности у вас не был пристегнут! - Это же "Линкольн-навигатор"! Машина не заведется, пока все не пристегнутся. Гаишник растерян: - А аптечка у вас какой комплектности? Тут опускается стекло задней двери, высовывается огромная рожа и спрашивает: - Родимый, а те че - хреново?
Японские автомобилестроители приехали на КамАЗ. Между специалистами зашел разговор о герметизации кабины. — Мы проверяем качество очень просто, — говорят японцы. — Сажаем в готовую кабину кошку и закрываем ее. Если через сутки кошка не задохнулась, значит, где- то есть дырочка. — Мы, — говорят русские, — поступаем аналогично. Сажаем в кабину кошку, и если через час кошки в кабине нет, значит, где-то есть дырочка.
Добрый день!!! Вам неслыханно повезло!!! Вчера в Америке умер миллиардер... Случайным образом, Вы были выбраны компьютером - единственным наследником... Поздравляю, Вы теперь обладатель 400 миллиардов долларов, 100 килограммов золота и все это - ВАМ!!! Нужно только купить у нас утюг и фен!!!
В купе поезда на Западной Украине заходит сельский хохол и видит — сидит негр и читает газету на украинском языке. (Х) — Тю! Негр на наший мови газету чытае! (Негр) — А чому не чытаты? (Х) — Тю!! Та вин ще нашою мовою розмовляе! (Негр) — А я украинець. Потому и розмовляю. (Начисто охреневший хохол) — А я тоды хто???!!! (Негр) — Та незнаю... Чи жид, чи москаль.
В Иерусалиме выпал снег. Армейские машины занялись расчисткой дорог. Старый еврей сидит на автобусной остановке. Рядом молодые люди громко разговаривают по русски. Еврей сам себе : - Снег... Танки... Русские... Где я?
Памятка для тех, кто хочет разбираться в искусстве.
1. Если видишь на картине темный фон и всяческие страдания на лицах - это Тициан. 2. Если на картине воттакенные жопы и целлюлит даже у мужиков - не сомневайтесь - это Рубенс. 3. Если на картине мужики похожи на волооких кучерявых баб или просто на итальянских педиков - это Караваджо. Баб он вообще рисовал полтора раза. На следующей картине - женщина - Горгонян Медуза Арутюновна. Почему она похожа на Джонни Деппа- загадка почище улыбки Моны Лизы. 4. Если на картине много маленьких людишек - Брейгель. 5. Много маленьких людишек + маленькой непонятной фигни - Босх. 6. Если к картине можно запросто пририсовать пару толстожопых амуров и овечек (или они уже там есть в различной комплектации), не нарушив композиции - это могут быть: а) Буше б) Ватто 7. Красиво, все голые и фигуры как у культуристов после сушки - Микеланджело. 8. Видишь балерину - говоришь Дега. Говоришь Дега - видишь балерину. 9. Контрастно, резковато и у всех воттакие тощие бородатые лица - Эль Греко. 10. Если все, даже тётки, похожи на Путина - это Ван Дэйк. Все. P.S: Моне - пятна, Мане - люди
Вышел я с утра на работу, живу на 7-м этаже старой панельной девятиэтажки. Вызвал лифт, не едет. Ну, в общем, как обычно, сломался, такое довольно часто происходит. Спустился пешком, на первом этаже у лифта приклеена бумаженция с телефоном Лифт-сервиса, вызвал лифтёра и уехал работу работать. Вечером дома жена рассказывает, со слов бабушки-соседки: приехал утром лифтёр, потыкался на первом этаже, что-то там пожмакал, пошёл на 9 этаж. Лифт оказался там, он его благополучно запустил и чтобы пешком не идти, поехал на первый этаж. Лифт благополучно сломался на 3-м этаже, лифтёр оказался запертым в лифте. Он вызвал на помощь другого лифтёра. Того не было около часу и как выяснилось позже, он так мчался на помощь коллеге, что улетел в кювет и с сотрясением мозга доставлен в больницу. Делать нечего, вызвал первый лифтёр уже третьего лифтёра. Тот прибыл через минут 10 и благополучно поднялся на 3-й этаж, где его скрутило так сильно, что он потерял сознание. Подъездные бабульки вызвали скорую, третьего лифтёра увезли с подозрением на аппендицит. Делать нечего, вызвали четвёртого лифтёра. Когда тот приехал, местные бабульки его чуть ли не с иконами встречали да святой водой окропляли. Тот прифигел от подобной встречи, послушал истории про своих коллег и на ватных ногах пошёл вызволять первого лифтёра. Благо всё удалось, ничего не случилось и обоих лифтёров угостили борщецом (первому даже рюмаху налили, за спасение). А как у вас развлекается ваш дом?
- Зяма, Вы побили Мойшу? - Я дал по морде этому негодяю Мойше, поскольку он спит с моей женой! - Зяма, Вы, такой интеллигентный и начитанный, били по лицу человека только за то, что у Вас с ним одинаковые вкусы?
Моисей сказал: - Все от Бога. Соломон сказал: - Все от ума. Иисус сказал: - Все от сердца. Маркс сказал: - Все от потребностей. Фрейд сказал: - Все от секса. Эйнштейн сказал: - Все относительно. Сколько евреев - столько мнений.
Перед переездом сосед пришёл ко мне, вложил в мои руки перфоратор, посмотрел на меня уставшими мудрыми глазами и загадочно произнёс: «Я свободен. Теперь это твой крест».
Пришел к раввину еврей: - Рав, ну как дальше-то жить? Все хотят нас уничтожить, на что надеяться-то? - Вот что я тебе скажу. Были евреи и фараоны, и где теперь евреи и где фараоны? Были евреи и древние римляне, и где теперь евреи и где древние римляне? Были евреи и крестоносцы, и где теперь евреи и где крестоносцы? Были евреи и инквизиция, и где теперь евреи и где инквизиция? Были евреи и Гитлер, и где теперь евреи и где Гитлер? Теперь вот евреи и мусульмане... - Рав, ну и что ты хочешь этим сказать? - Ничего, мы в финале.
В ожидании гостей Рабинович предупреждает жену: - Праздничный сервиз можешь поставить на стол, а серебряные ложечки не подавай. - Яша, неужели ты думаешь, что гости могут их украсть? - Нет, Сара, я таки думаю, что их могут узнать.
Старый аптекарь поучает сына: — Если покупатель спросит: «Почем очки?», ты, Хаймушка, скажи: «Три рубля». Если он не дрогнет, скажи: «За оправу». Если он опять не шелохнётся, скажи: «И за стекла три рубля». Если и тогда не возмутится, добавь: «За каждое». ПС Что то мне это напоминает...
Выступает в ООH посол Израиля. - Я хочу начать свою речь с экскурса в историю. Давным-давно Моисей водил евреев по пустыне. Было жарко, хотелось пить. Тогда Моисей ударил рукой по дюне, и превратилась она в озеро. Евреи напились, а Моисей скинул одежды пошел купаться. Когда он вышел из воды, одежды не было. Скорее всего, ее украли арабы! Ясир Арафат вскакивает: — Ложь! В то время не было там никаких арабов!!!! Посол Израиля: — Вот именно с этого я и хотел начать свою речь…
Много букв,но того стоит.... Кэлвин Спиндер допил кофе, утерся рукавом, не спеша набил трубку махоркой и, чиркнув спичкой по столу, принялся раскуривать, громко причмокивая.
Дора Спиндер едва притронулась к завтраку. С опаской взглянув на благоверного, она робко кашлянула и, поскольку тот не нахмурился в ответ, тихо спросила:
— Будешь сегодня копать колодец, Кэлвин?
Маленькие глазки с голыми красными веками уставились на нее. Словно не расслышав вопроса, муж произнес:
— Убери со стола и ступай за мной. Будешь вытаскивать землю наверх.
— Хорошо, Кэлвин, — прошептала Дора.
Прочищая горло, Кэлвин откашлялся: его острый кадык ходил словно поршень под красной шелушащейся кожей, дряблыми складками висящей на шее. Минуту спустя он вышел из кухни, озлобленно пнув рыжего кота, разлегшегося на пути.
Дора смотрела вслед мужу, в тысячный раз силясь понять, кого он ей напоминает. Нет, не соседей, а кого-то другого, но ужасно знакомого. Порой ей казалось, что разгадка совсем близко, — особенно остро она чувствовала это в те минуты, когда Кэлвин начинал откашливаться, дергая кадыком, — но каждый раз что-то мешало. Свою недогадливость она мучительно переживала. Впрочем, Дора почему-то была уверена, что рано или поздно ответ придет к ней. Очнувшись, она поспешно стала убирать со стола.
Посередине двора между домом и амбаром рыхлая горка земли окружала устье колодца. Кэлвин подошел к краю и с отвращением заглянул в яму. Лишь крайняя необходимость вынудила его заняться этой работой. Выбора не было: либо вырыть собственный колодец, либо возить воду тоннами с фермы Норда Фишера за полмили отсюда. С тех пор как пару недель назад высох его старый колодец, Кэлвин не переставал изумляться жажде своего убогого стада. Овцы выпивали столько воды, что ему приходилось ежедневно ездить на поклон к Норду, — занятие малоприятное, ибо тот в последнее время стал грубо намекать, что вода, мол, тоже стоит денег. В нескольких футах от края колодца Кэлвин вкопал прочную железную стойку, к которой была привязана веревочная лестница. Она понадобилась, когда глубина колодца превысила длину всех деревянных лестниц, имевшихся в хозяйстве Кэлвина.
Сейчас, по его расчетам, глубина колодца достигала небывалых пятидесяти — шестидесяти футов. Кэлвин все-таки надеялся, что рыть осталось совсем немного. Больше всего он боялся наткнуться на скальный пласт — тогда придется раскошеливаться на бурильную установку. А таких расходов ни его заначка, ни его кредит не выдержат.
Кэлвин взял бадью с привязанной к ней веревкой и сбросил в колодец. Вытаскивать ее наверх с землей было обязанностью Доры.
Чертыхаясь, Кэлвин выколотил трубку и полез вниз по веревочной лестнице. К тому времени, когда он спускался на дно колодца и наполнял первую бадью землей, Дора уже должна была ждать сигнала, чтобы тащить землю наверх. Если же она опоздает, то может горько пожалеть об этом.
Некоторое время Дора наблюдала за приготовлениями хозяина, а потом засуетилась, замешкалась на кухне и едва успела к колодцу вовремя.
Напрягаясь изо всех сил, Дора вытянула груз наверх, опрокинула бадью и, опорожнив, вновь опустила в колодец. Ожидая вторую, она разворошила содержимое первой: земля влажная, как обычно на глубине, но не более того.
Дора была по-своему религиозна. Вытягивая каждую десятую бадью, она торопливо шептала молитву, чтобы хоть на этот раз появилась вода. Докучать Богу чаще она считала бестактным и даже изменяла слова в молитвах, чтобы не раздражать Всевышнего одной и той же просьбой.
Вот и теперь она прошептала:
— Пожалуйста, Господи, пусть на этот раз хоть что-нибудь произойдет... Ну, пожалуйста, сделай что угодно, только бы мне не таскать больше эти тяжести. Я не выдержу больше, Господи!
И в то же мгновение что-то случилось. Едва бадья достигла дна колодца и веревка в ее руках ослабла, как снизу донесся отчаянный вопль и веревочная лестница дернулась. Дора упала на колени и, вглядываясь в темноту колодца, крикнула:
— Кэлвин, что с тобой? Ты жив?
Внезапно из-под земли появился Кэлвин. Он вылетел, как пробка из бутылки, и упал на землю. В первый момент Дора не узнала мужа. Его обычно красное, словно обваренное, лицо сейчас было изжелта-зеленым. Он весь трясся и задыхался.
Должно быть, сердечный приступ, решила Дора, едва совладав с радостью, нахлынувшей на нее.
Кэлвин лежал на спине, тяжело дыша. Постепенно он начал приходить в себя. При обычных обстоятельствах он бы не удостоил жену и словечком, но сейчас ему, похоже, хотелось выговориться.
— Ты знаешь, что случилось там, внизу? — произнес он дрожащим голосом. — Знаешь? Земля у меня под ногами вдруг провалилась. Я остался стоять в воздухе, и если бы не успел схватиться за последнюю ступеньку лестницы... Да я бы летел тысячу футов без остановки!
Кэлвин продолжал что-то бормотать, но Дора не слышала его. Ее охватил благоговейный страх — вот, значит, как сбылась ее молитва: раз колодец стал бездонным, то и вытаскивать из него землю уже не нужно. Кэлвин, собравшись с духом, подполз к краю колодца и заглянул в него.
— Что ты собираешься делать, Кэлвин? — робко поинтересовалась Дора.
— Что собираюсь делать? Узнать, какой глубины теперь стала эта дыра. Притащи-ка фонарь из кухни.
Дора кинулась в дом. Когда она вернулась, Кэлвин уже распутывал огромный моток веревки.
Привязав фонарь, он включил его и стал опускать в колодец. Вытравив около ста футов веревки, Кэлвин остановился и посмотрел вниз. Тусклый далекий огонек, и ничего больше. Новые сто футов, потом еще и еще... Искорка в колодце давно погасла, а пухлый моток веревки похудел до тощего клубка.
— Почти тысяча футов, — прошептал Кэлвин озадаченно, — а дна не видать.
Он потянул веревку назад, но она натянулась и не шла вверх.
— Должно быть, зацепилась, — пробормотал Кэлвин и дернул ее. Ответом ему был такой резкий рывок из-под земли, что Кэлвин чуть не выпустил веревку из рук.
— Эй! — завопил он. — Веревка... того, сама дергается!
— Что ты, Кэлвин, — урезонила его Дора.
— Заткнись. Говорю тебе, там, внизу, кто-то есть.
Он снова потянул веревку на себя, и снова ответный рывок чуть не выдернул ее из рук. Кэлвин привязал конец к металлической стойке и сел рядом обдумать случившееся.
— Ничего не понимаю, — произнес он, обращаясь скорее к самому себе, а не к Доре. — Кто может быть там под землей, на глубине тысячи футов?
Спустя несколько минут он еще раз, но уже осторожно, потянул веревку. Неожиданно она подалась, и Кэлвин стал лихорадочно выбирать ее из колодца. Вот и конец появился, но без фонаря. Вместо него был привязан мешочек из материи, смахивающей на кожу.
Негнущимися пальцами он развязал мешочек и вытряхнул на ладонь слиток желтого металла и свернутый листок пергамента. Слиток был небольшой, но тяжелый. Кэлвин вытащил складной нож и поковырял металл острием лезвия. На слитке осталась глубокая царапина.
— Золото, — выдохнул Кэлвин. — Не меньше фунта золота... За ржавый фонарь. Они, наверное, сумасшедшие там, внизу!
Он сунул слиток в карман и развернул пергамент. С одной стороны лист был исписан мелкими непонятными значками. Кэлвин повертел его, ничего не понял и, скомкав, бросил на землю.
— Иностранцы, — заявил он. — Теперь я не удивляюсь, что они чокнутые. Зато главное мне ясно: им нужны фонари.
— Но, Кэлвин, — рискнула подать голос Дора, — как они оказались там, внизу? В наших краях сроду не было шахт.
— Ты что, ни разу не слыхала о секретных шахтах, что роет правительство? — презрительно бросил Кэлвин. — Должно быть, я наткнулся на одну из них. Сейчас же поеду в город и накуплю побольше фонарей, а ты хорошенько следи за колодцем, да смотри, никого не подпускай к нему.
С этими словами он направился к грузовичку, приткнувшемуся возле амбара, и через пару минут пикап уже дребезжал по шоссе.
Дора подобрала листок пергамента, расправила его. Ни один значок на бумаге ни о чем ей не говорил. Все это выглядело очень странно. Если правительство вело под землей какие-то секретные работы, то как там оказались иностранцы? И зачем им нужны фонари? Почему они готовы платить за старый фонарь целое состояние?
Внезапно Доре пришла мысль, что люди там, внизу, наверное, и не догадываются, что здесь, наверху, говорят по-английски. Он поспешила в дом и перерыла все ящики в старом расшатанном столе Кэлвина в поисках карандаша и бумаги. Попутно ей подвернулся маленький растрепанный словарик. Дора отправилась на кухню писать письмо иностранцам, прихватив с собою словарь, ибо правописание не входило в число ее добродетелей. Устроившись за кухонным столом, она составила перечень вопросов: кто там, внизу? зачем они там? почему они заплатили так дорого за старый фонарь?
На полдороги к колодцу Дора вдруг подумала, что подземные жители наверняка голодны. Она пошла на кухню и завернула в чистую салфетку каравай хлеба с изрядным куском ветчины, а в своей записке добавила, что извиняется за столь скромное угощение, но лучшего у нее нет. Тут ей пришло в голову, что иностранцы под землей наверняка плохо знают английский, и словарик будет им неплохим подспорьем, если они захотят ответить ей. Вместе с едой Дора завернула книгу и все уложила в бадью.
Чтобы опустить ее на глубину в тысячу футов, потребовалось достаточно много времени, но наконец веревка ослабла. Она выждала несколько минут и легонько потянула конец. Веревка вверх не шла. Дора присела на кучу земли и стала ждать. Теплое солнышко грело ей спину, и Дора разомлела, наслаждаясь ничегонеделанием. Можно не волноваться, Кэлвин вернется не скоро. Уж она-то знала, что ничего на земле — и под землей тоже — не удержит Кэлвина от посещения всех городских кабаков, и от забегаловки к забегаловке категория времени будет становиться для него все менее значимой. Дора даже сомневалась, что муж вернется к завтрашнему утру. Спустя полчаса она вопросительно подергала веревку, но та не подалась. Ну что ж, Дора не спешила. Так редко ей выпадали минуты безделья. Обычно, уезжая в город, Кэлвин наваливал на нее кучу дел, сопровождая каждое поручение угрозой разделаться с ней, если она что-то перепутает или не выполнит. Выждав еще полчаса, Дора снова дернула за веревку. Снизу ответили резким рывком, и она стала выбирать ее. На этот раз бадья оказалась тяжелее обычного. Дора дважды отдыхала, прежде чем вытянула ее наверх. — Боже милостивый! — ахнула она, заглянув внутрь. На дне лежало около дюжины желтых слитков и листок пергамента. — Кажется, они там умирают с голода. Дора развернула послание, ожидая опять увидеть непонятные значки. — Вот те раз! — воскликнула она, разглядев английский шрифт на бумаге печатные буквы, точь-в-точь, как в словаре. Шевеля губами, Дора начала медленно читать: «Ваш язык поистине варварский, но посланная вами кодовая книга помогла нашим ученым дешифровать его. Что вы делаете наверху? Как вам удалось решить проблему выживания под лучами смертоносного света? В наших преданиях сохранились сведения о расе, обитающей на поверхности, но до сих пор здравый смысл не позволял нам доверять этим легендам. Мы бы и до сих пор в этом сомневались, если бы наши приборы не зарегистрировали, что отверстие над нами ведет к смертоносному свету. Примитивный источник лучей смерти, который вы послали нам, свидетельствует о низком уровне развития вашей науки. Ваш фонарь заинтересовал нас лишь как курьез примитивной расы. Мы послали вам золото не в обмен на него, а из чистой любезности. Еда, которую вы называете «хлеб», непригодна для нашей пищеварительной системы, но «ветчина» поистине великолепна. По всей видимости, это — мясо какого-то существа. Мы готовы обменять на двойную массу золота все, что вы можете послать нам. Шлите немедленно. Также ждем от вас краткую историю вашей расы, и подготовьте ваших ученых, какие бы они ни были глупые, к контакту с нами. Глэр, Мастер». — Боже мой, — воскликнула Дора. — Ну и строгие же начальники там, внизу. Слава Богу, у меня хватит ума больше не связываться с ними. Если я пошлю им еще ветчины, Кэлвин обязательно заметит пропажу. Дора отнесла золотые слитки к клумбе петуний за домом и зарыла их в мягкий чернозем. Она не обращала внимания на шум машины, приближающейся по трассе на большой скорости, до тех пор, пока автомобиль не поравнялся с домом и пронзительное кудахтанье не перекрыло рев его двигателя. Дора поспешила к калитке, уже зная, что произошло. В смятении она смотрела на тушки четырех белых леггорнов, разбросанные вдоль дороги. Недосмотрела! Теперь Кэлвин рассвирепеет и изобьет ее до полусмерти. Страх вывел Дору из оцепенения. Если спрятать тушки птиц, Кэлвин может подумать, что похозяйничала лиса. Дора поспешно подобрала мертвых цыплят и рассыпанные на асфальте перья. Теперь никто не догадается о случившемся. Дора принесла цыплят во двор, раздумывая, куда бы их припрятать. Неожиданно ее взгляд упал на отверстие колодца, и решение пришло само собой. Через час четыре цыпленка, ощипанные, выпотрошенные и аккуратно разделанные на куски, ушли под землю. Опять Дора сидела на солнышке, наслаждаясь бездельем. Снова в ответ на ее сигнал веревка отозвалась подергиванием из-под земли. Но на этот раз бадья показалась ей тяжелой как никогда. Дора даже испугалась, что веревка не выдержит и лопнет. Из последних сил она вытянула бадью из колодца. В ней было с полсотни слитков золота и короткая записка: «Наши ученые придерживаются мнения, что посланное вами мясо принадлежит существу, которое вы называете «цыпленок». Великолепная пища. Мы никогда не пробовали ничего более нежного. Выражая наше одобрение, посылаем вам премиальные. В вашей кодовой книге упоминается о существе, похожем на цыпленка, но большем по размерам. Его называют «индейка». Пришлите нам индейку незамедлительно. Повторяю, пришлите индейку незамедлительно. Глэр, Мастер». — Господи, — вздохнула Дора. — Они, кажется, съели цыплят сырыми. Где же я, будь им неладно, возьму индюшку? Она зарыла золото с другой стороны клумбы с петуниями. Кэлвин вернулся на следующий день около десяти утра. Его глазки были налиты кровью, а лицо покрыли красные пятна. Складки кожи под подбородком свисали еще ниже. Ну кого же он ей так напоминает? Но разгадка по-прежнему ускользала. Кэлвин вылез из пикапа. Дора сжалась от страха, но хозяин слишком устал, чтобы ругаться с супругой. Он мрачно осмотрел дыру в земле, снова сел за руль и подогнал грузовик к колодцу. В кузове машины стояли лебедка и большой барабан со стальным тросом. — Собери-ка чего-нибудь пожрать, — бросил он на ходу Доре. Та поспешила на кухню готовить яичницу с ветчиной. Каждую секунду она ждала, что появится Кэлвин и с помощью тумака осведомится, почему до сих пор не готов завтрак. Но, похоже, Кэлвину было не до еды. Дора вышла позвать его к столу и удивилась, как много тот успел сделать. Над колодцем на стальном тросе висела бочка из-под бензина с обрезанным верхом. Трос был перекинут через железный брус, который опирался на крепкие металлические стойки, врытые по бокам колодца. — Завтрак готов, Кэлвин, — позвала его Дора. — Заткнись, — буркнул Кэлвин в ответ. От лебедки с электромотором он протянул кабель к столбу электропередач во дворе. Затем он стал перекладывать из кузова машины в бочку какие-то коробки. — Целая сотня фонарей, — хихикнул он. — Пятьдесят пять центов за штуку. А, ерунда... Один кусочек золота с лихвой окупит расход. Кэлвин включил лебедку, и вдруг Дора поняла, что сейчас произойдет. Ведь там, под землей, фонари не были нужны. Бочка пошла вниз, от трения о металлический брус трос пронзительно завизжал. Кэлвин достал из кузова банку масла и щедро полил им барабан. Вскоре трос ослаб и провис. Кэлвин выключил лебедку. — Даю им час, чтобы погрузить золото, — объявил он и пошел на кухню к остывшему завтраку. Дора не могла справиться с оцепенением. Страшно даже представить, что будет, когда фонари вернутся назад вместе с оскорбительной запиской на английском языке. Кэлвин узнает о золоте и наверняка убьет ее. Кэлвин неторопливо ел, а Дора суетилась по дому, изо всех сил отгоняя мысль о том, что ей вскоре предстоит. Наконец Кэлвин взглянул на стенные часы, широко зевнул и выбил трубку. Не обращая внимания на Дору, он направился к колодцу. Дора шла следом, несмотря на страх, ноги сами несли ее туда. Лебедка уже наматывала трос, когда она подошла к колодцу. Ей показалось, что прошло всего несколько секунд, прежде чем из колодца появилась бочка. Широкая ухмылка на лице Кэлвина, поставившего бочку на краю колодца, в одно мгновение сменилась выражением крайнего недоумения. Его кадык завибрировал, и снова Дора попыталась вспомнить, кого же он ей напоминает. Кэлвин начал глухо хрипеть, словно заблудившийся теленок. Он опрокинул бочку, вывалив ее содержимое. На земле бесформенной кучей лежали фонари, помятые, с разбитыми стеклами. Чудовищным пинком Кэлвин разметал кучу по всему двору. Один из фонарей с привязанной к нему запиской приземлился у ног Доры. Либо Кэлвин совсем ослеп от ярости, либо решил, что там написана такая же абракадабра, как и в первый раз. — Эй, вы, там, внизу! — заорал он в колодец. — Вы, грязные свиньи! Я порешу вас всех. Вы еще пожалеете о своих проделках. Да я вас... Я вас... Он ринулся в дом, а Дора торопливо схватила записку. «Вы еще глупее, чем мы думали, — читала Дора. — Ваши примитивные источники лучей смерти нам не нужны. Мы уже написали вам об этом. Мы хотим индейку. Немедленно пошлите нам индейку. Глэр, Мастер». Дора смяла записку в кулаке, когда Кэлвин выскочил во двор с двустволкой в руке. В первый момент она решила, что муж обо всем догадался и решил застрелить ее. — Пощади, Кэлвин, — взмолилась она. — Да замолчи же, — гаркнул тот. — Ты видела, как я обращался с лебедкой? Сумеешь так же? — Да, конечно, но что ты?.. — Слушай. Я собираюсь спуститься вниз и прикончить этих грязных иностранцев. Ты опустишь меня, а затем поднимешь, — он схватил Дору за плечо и тряхнул. — А если что-нибудь не так сделаешь, я и тебя прикончу. Слышишь? Дора молча кивнула. Кэлвин положил дробовик в бочку, сдвинул ее с края колодца и, повиснув на тросе, осторожно залез в нее. — Дашь мне час погонять этих крыс там, внизу, а затем поднимешь наверх, — сказал он. Дора включила лебедку, и бочка исчезла в колодце. Когда трос ослаб, она остановила мотор. Целый час Дора молилась, чтобы Кэлвин не нашел тех людей внизу и не стал убийцей. Ровно через час она включила лебедку. Мотор отчаянно взревел, а трос так натянулся, что казалось вот-вот лопнет. Дора изумленно раскрыла рот, когда бочка появилась на поверхности. Кэлвина в ней не было. Дора выключила мотор и кинулась к бочке, еще надеясь, что Кэлвин спрятался, присев на корточки. Но Кэлвина не было. Вместо него в бочке лежала горка золотых слитков, а поверх нее — листок знакомого белого пергамента. — Боже милостивый! — вырвалось у Доры. Она не могла даже примерно оценить сокровище, но поняла, что оно огромно. Нагнувшись над бочкой, она осторожно взяла записку. Медленно, шевеля губами, она прочла: «Даже изысканный букет мяса цыпленка не может сравниться с ароматом и вкусом живого индюка, которого вы прислали нам. Должны признаться, что наше представление об индейках было несколько иным, но сейчас это неважно. В награду снова посылаем вам премиальные. Умоляем вас прислать еще индюка как можно скорее. Глэр, Мастер». Дора перечитала записку еще раз. — Вот те раз! — воскликнула она наконец. — Вот те раз...
В пятницу вечером у меня случилась катастрофа. Умер мой любимый ноутбук. А мы же договорились с Лешкой встретиться вечером в чате и ну, сами понимаете… Короче, трагедия надвигалась ужасненькая. Что было делать? Я позвонила Андрюшке, нашему системщику с работы, и стала его просить Андрюшенька, помоги, типа, на все согласна и так далее. Он почему-то сказал, что просто обожает блондинок. Мне, конечно, было очень приятно, только показалось, что он как-то язвительно сказал… Ну, не важно. Андрюшенька, говорю, делай же что-нибудь! А то личная жизнь горит! Тогда он сказал, что сейчас попробует войти в меня дистанционно… Я ответила, что, типа, не против вирта, но не так же быстро! Да и Лешка ждет. Он промычал еще что-то приятное про блондинок и стал громко стучать по клавишам. А потом вдруг сказал, что его айпишник не пролезет в мою проксю и как всегда все через ж"пу… Я не сразу поняла, что он имел в виду, но когда он добавил, что придется потр"хаться… я сразу догадалась и поняла, что придется… А чего не сделаешь для любимого? Любимого ноута. Но мне не хотелось через ж"пу и я робко поинтересовалась, может, все-таки через проксю? В ответ он стал орать, и ваще повел себя так орально, что я поняла, что лучше помолчать, а то одной ж"пой мне не отделаться. Ладно, говорю, Андрюшенька, я на все согласна, только сделай, чтобы ноут работал. Он говорит, сейчас приеду. Ну, ясен пень, думаю, для такого дела надо приехать, не все же виртом. Но на всякий случай поинтересовалась, а как насчет предохранения? Он ответил, что каспер у него уже стоит, и как приедет, мне зальет. Я подумала, ого! Может, он и правда неплохой парень? И каспер у него стоит… Ну, раз ему так невтерпеж, да с таким айпишником, ладно уж, пусть без предохранения. Приехал Андрюшка быстро. И сразу к ноуту, на меня даже не взглянул. А я-то в пеньюаре… Спрашиваю, Андрюшенька, как дела? Он отвечает, с хардом все в порядке, Ну, я же в школе английский учила, и сразу догадалась, о чем он, и что каспер у него вери хард… Но он тут же заявил, что у меня дрова кривые… Вот я не поняла, это он про что? Нет у меня никаких дров. Про ноги, что ли? Так все мне говорят, что мои ноги ровные. Андрюшенька, говорю, что с дровами-то? А он говорит да ничего, сейчас я тебе залью. Да зальешь, конечно, Андрюшенька, хоть прям сейчас, мне и самой уже как бы … А он сидит, блин, да стучит по клавишам! Андрюшка, говорю, давай уже скорее ближе к проксе! А он говорит, что так колбасит-то проксю твою? Да как же, говорю, раздразнил, а сам от ноута не оторвется никак! Короче, подошла я к нему, и села своей проксей прямо ему на коленку… В общем, пацаны и девчонки, все было замечательно. Айпишник у него просто класс, очень хард. Настоящий каспер. И в проксю все прошло отлично, и даже через ж"пу не пришлось. И ноут заработал. Оказалось, у него просто какой-то проводок отпал. А с Лешкой мы так и не встретились. Сами понимаете, не до него было.